иронично, – нашел себе, если заметила, оправдание в библейских указаниях.
– Ешь, пей и будь веселой?
– Совершенно верно.
Лайза ответила многозначительной усмешкой.
– Что-то не припоминаю, чтобы Лука обмолвился о музыке и танцах.
– Знаю, но давай не будем говорить об этом Его Величеству Самодовольству. – Она растянулась на кровати лицом вниз, подсунув под грудь подушку. – Я довольствуюсь тем, что имею в настоящее время… и ты последуй моему примеру.
– Ты заговорила, как бабушка Микэ.
– Должно быть, это комплимент. У твоей бабушки Микэ гораздо больше здравого смысла, чем у тебя.
– Благодарю, однако это в равной степени относится и к тебе тоже, – Лайза дотянулась до свободной подушки и, шлепнув ее на спину Крейг, быстро вылетела за дверь, не дожидаясь возмездия.
Лейтенанты Холлоуэй и Форбс, самые привлекательные из всех их знакомых британцев – вот что значит лихая драгунская форма, утверждала Крейг, – предложили девушкам отправиться на пикник на Рок- Хилл, самую высокую точку в округе Грин-Гейтс, и получили их согласие без всякого беспокойства.
Британцы обещали захватить полную корзину вкусной еды, приготовленной хозяйкой их квартиры. К удивлению Лайзы, мистер Кохран добровольно выделил несколько бутылок прекрасного вина из подвалов Сент-Джона.
– Не будь дурой! – жестко напомнила Крейг. – Больше всего ему хочется выдать меня замуж за англичанина и отправить жить за Атлантику, а самому остаться королем в Грин-Гейтс. – Ее губы скривились в злую усмешку. – Но это – через мой труп, и пусть пока что старый Кохран помечтает, надеясь на это. – Она беспечно рассмеялась. – Могу флиртовать и веселиться с британскими офицерами, в то время как дорогой отчим даже не подозревает, что я американка… американка до кончиков ногтей.
– О, Крейг, – пропела Лайза, – я тоже. – И продолжала дурашливо:
Крейг взяла Лайзу за руки, и они пустились в пляс по комнате, прыгая, как кузнечики, и весело напевая.
На следующий день пикник удался на славу – погода благоприятствовала, и было очень весело. После ленча девушек попросили спеть, они, обменявшись многозначительными взглядами, запели песню «Болваны янки».
Британские офицеры, к этому времени превратившиеся в Джеймса и Генри, с удовольствием выслушали все шесть куплетов этой песни, которую они, по незнанию, принимали за насмешку над разгромленной американской армией, собиравшей свои остатки в Новой Англии.
Жара к полудню усилилась, и, ободренные непринужденностью американских девушек, два офицера сделали то, что раньше показалось бы им немыслимым, – сбросили теплые ярко-красные кители, освободившись от тяжелых шлемов еще раньше, закатали рукава рубашек.
– Не прогуляться ли нам? – предложил Форбс. Крейг, соглашаясь, подмигнула Лайзе.
Лейтенант Холлоуэй растянулся в тени дуба.
– Расскажи о себе, Лиза, – попросил он, лениво облокотясь на одну руку и вращая фужер с вином длинными, не по-солдатски изящными пальцами.
– Не Лиза, а Лайза. А может, ты расскажешь об Англии? – задала она встречный вопрос.
– Англия, – начал он хриплым, обольщающим голосом, – очень зеленая и прекрасная, такая же зеленая, как Джерси, и прекрасная, как Лайза Ван Гулик.
Он поклонился, и Лайза, приняв комплимент, важно кивнула в ответ.
– А если серьезно? – спросила она.
– Это дом и самое прекрасное место для тех, кто богат. К несчастью, мы, Холлоуэй, не богаты, поэтому- то я в армии.
– Ты находишься в армии не по собственному желанию? – уточнила Лайза, слегка озадаченная.
– Британская армия – убежище для не имеющих титулов и земли младших сыновей. Мой дядя, виконт Водсвортский, оплатил мой патент на офицерский чин. Очень трудно жить на скудное армейское жалованье, если нет, кроме этого, личного дохода. К несчастью, мой отец оставил меня без поддержки.
Допив вино, он протянул Лайзе фужер, предлагая его снова наполнить, что она и сделала, как радушная хозяйка.
– Итак, патриотизм не играет никакой роли в твоей армейской карьере? – продолжала она расспрашивать его. – У тебя нет глубокого убеждения в необходимости воевать с Америкой?
– Напротив, дорогая, – покровительственно произнес он с подчеркнутой медлительностью. – Очень сильно убежден, – сказал он, допив вино. – И сама должна догадаться – мы не можем допустить, чтобы кучка чертовски дерзких провинциалов осмелилась диктовать условия Британии.
– Провинциалов, как и я? – спросила Лайза, сладко улыбаясь, в то время как внутри кипела от его самодовольного превосходства и английской надменности.
– Конечно, не такие прелестные создания, как ты, – ответил он, улыбаясь в ответ.
Прелестное создание! Ей хотелось выплеснуть оставшееся в бутылке вино прямо ему в лицо, но она вылила его в фужер, про себя считая до десяти.
– Кроме того, – добавил он вкрадчиво, – из того, что говорят, можно сделать вывод: ты совсем не провинциалка, дорогая мисс Лайза.
