Сияла очарованием на телевидении.
Проявляла творческий подход при организации банкетов и составлении меню.
Обнаруживала твердость там, где это было необходимо.
С юмором воспринимала происшествия, если они были забавны.
Не допускала никаких шуток, если случалось что-нибудь серьезное.
А в отношениях с Элом она проявляла и другие свои качества.
Она утешала его, если он нуждался в утешении, и ожидала получить – и получала – от него то же самое.
Она хотела, чтобы он радовался ее успеху, когда ей что-нибудь удавалось лучше, чем она ожидала, и поддерживал ее, когда у нее случались неудачи и провалы.
Она искала в нем ласку и нежность, время от времени ничего не имела против доброй ссоры, хотела найти внимательное отношение, надежную опору и верное сердце.
Она и сама отдавала то, что хотела найти в другом, – и Эл поступал так же.
– Оказывается, мне надо было найти не себя, – сказала она ему. – Мне надо было найти нас – а то, что я искала, все время было рядом.
И она узнала кое-что новое для себя о счастье. Счастье было не в успехе, или деньгах, или славе. Счастье состояло в том давно знакомом, что всегда делало ее счастливой: в семье, в друзьях, в том, кто ее любил и кого она любила.
И никогда она не чувствовала себя более счастливой, чем когда была на кухне, где горели все конфорки, и готовила что-нибудь вкусное для тех, кого она любила.
– Я так давно не готовила для двоих, – сказала она Элу ранней весной восемьдесят третьего года. – А от Рейнхарта как раз прислали чудесных перепелов – они теперь поставляют и перепелов в дополнение к своим прекрасным курам. – Мне так хочется их приготовить – с рисом и ягодами можжевельника. Ты любишь перепелов?
– Даже больше, чем рис и ягоды можжевельника, – ответил Эл.
– Тогда приходи на обед, – сказала Элен. – Последний обед в доме номер семьдесят шесть на Догвуд Лейн.
Она собиралась переезжать, а в дом должны были въехать новые владельцы. Она продала дом, когда нужны были деньги на покупку «Декора». Дом, который она когда-то не могла продать за тридцать тысяч долларов, теперь принес ей почти сто пятьдесят тысяч.
– А мы будем вдвоем? – спросил Эл.
– Только вдвоем.
– Дело в том, что я хочу задать тебе один вопрос…
Элен улыбнулась.
Она была
