каждое пенни из этих денег. Твое ежемесячное пособие будет сильно урезано, и ты будешь докладывать мне ежедневно о своем местонахождении и о своих занятиях в течение неопределенно долгого времени.
– С радостью. – У Джереда вырвался вздох облегчения. – Что угодно, только бы избавиться от преследований мистера Уимпнелла. Все время на меня это давило… если бы я только знал…
– Ты бы знал, если бы пришел ко мне, как мужчина, – возразил Филип. – Но мы обсудим это позже. Сейчас мне надо сказать тебе кое-что, не предназначенное для ушей дамы.
Камилла подняла точеные брови.
– В английском языке осталось мало слов, которых я бы не слышала много раз, – колко заверила она его. – Я должна сказать кое-что в защиту Джереда. Наша договоренность – это целиком моя идея, не его, и он не должен один нести бремя вашего гнева. Его поведение по отношению ко мне было безупречным. И кроме того, он очень хороший юноша, и вы должны им гордиться…
– Моя дорогая мисс Смит, – ледяным тоном перебил ее Филип, сильно поколебав мужество Камиллы, – насколько я помню, я плачу вам за то, чтобы вы притворялись влюбленной в меня, хотя вы и не испытываете подобных чувств. Я плачу вам не за то, чтобы выслушивать ваше мнение относительно моего младшего брата, меня оно совершенно не интересует, и держите его при себе.
Камилла оцепенела. Джеред возмутился было резкостью брата, но девушка заговорила первой, в ее глазах вспыхнул огонь.
– Я вижу, что с вами невозможно разговаривать, милорд. Вы считаете, что только ваше мнение важно, и больше ничье. И вот что, сэр, – воскликнула она и, сунув руку в кошелек, достала оттуда монету и бросила ее графу. – За сегодняшний день можете мне не платить. Я использую его по своему усмотрению, так что вы не будете обременены ни мной, ни моими мнениями.
Камилла решительно двинулась к двери, но граф схватил ее за руку.
– Ничего подобного!
– Филип, – расстроенно сказал Джеред. – Не вымещай свой гнев на мисс Смит. Ты же сердишься на меня. Это все моя вина…
– Оставь нас, – гневно перебил его Филип. – Я хочу поговорить наедине с мисс Смит. Мы с тобой выясним отношения позже. Чего ты ждешь? Или ты думаешь, что я собираюсь поколотить эту девушку? Не скрою, она того заслуживает, но полагаю, ты меня знаешь достаточно хорошо.
– Возможно, ты ее и не поколотишь, но ты будешь кричать на нее и обвинять во всей этой истории, а виноват в ней только я один, и… и я этого не допущу. – Джеред схватил брата за руку и попытался освободить Камиллу, но она быстро заговорила, внезапно испугавшись, что братья подерутся из-за нее.
– Джеред, пожалуйста, ступайте. Я его не боюсь, – с вызовом прибавила она. – Собственно говоря, у меня тоже есть кое-что, что мне хотелось бы высказать вашему брату наедине.
– Но…
– Уходи! – Камилла с Филипом крикнули ему в один голос.
Джеред, обескураженный, переводил взгляд с одного на другого, потом медленная улыбка разлилась по его лицу.
– Полагаю, силы равны, – протянул он, пятясь к двери. – Однако, Филип, если бы я бился об заклад, то поставил бы свои деньги на леди.
– У тебя нет никаких денег, – успел бросить ему Филип сквозь зубы, прежде чем со стуком захлопнулась тяжелая дубовая дверь библиотеки.
Филип посмотрел сверху вниз на девушку, чей горящий взгляд обжигал его, как огонь. «Думай только о деле», – приказал он себе, невольно любуясь зеленым огнем ее необыкновенных глаз, чувственным ртом, темно-рыжими густыми локонами. Одна упрямая прядь волос выбилась из прически и очень мило упала ей на лоб. Камилла нетерпеливым жестом отбросила ее назад. Она одновременно выглядела до крайности взбешенной и очень решительной. Взрывоопасное сочетание.
– Мы должны поговорить, – заговорил граф, пытаясь вспомнить, почему так разозлился.
– Могу ли я вас остановить?
– Даже не пытайтесь. С каких это пор вы считаете необходимым вмешиваться в мои семейные дела? Долгами Джереда должен заниматься я, а не вы. Если вы не понимаете всего неприличия вашего поступка…
– О, так мы говорим о приличиях, милорд? Но разве не вы навязали служанке роль вашей невесты, и это для того, чтобы леди, которую вы любите, прибежала к вам, словно покорная собачонка? И где же тут приличия, милорд?
– Перестаньте называть меня милордом.
– Почему? Разве вы обращаетесь со мной как с равной? Впрочем, вы никого не удостаиваете таким обращением, даже членов своей собственной семьи. Они все вас боятся. Как вы могли ожидать, что Джеред придет к вам добровольно, если у него были все основания полагать, что вы будете с ним резким и сурово накажете его? Ваша строгость делает его несчастным. А Доринда так ждет, чтобы вы обратили на нее внимание, но…
– Довольно!
Лицо графа стало белым, гримаса боли исказила его черты. В глазах застыло невыносимое страдание.
Камилла ахнула и поднесла дрожащие руки к горлу. Что она сказала? Как могла причинить ему такую боль? Филип резко повернулся и подошел к окну. Долгое мгновение Камилла смотрела на него в потрясенном молчании.
– Простите меня, – сдавленным голосом произнесла она и, подойдя к нему, сжала его руку. – Ох, Филип, пожалуйста, простите. Это неправда, все не так, ваша семья вас любит – они все вас ужасно любят. Вы не
