промахом. Она думала о том, как чудесно было бы, если бы Филип так отчаянно добивался ее, заключал пари с другим мужчиной, сражался за нее, делал все, что в его силах, только бы заставить ее полюбить его.
– Я не романтична, но… наверное, любая девушка, даже очень здравомыслящая, становится немного романтичной, если любит, – пробормотала она. – О, смотрите, вон Бриттани и Флоренс Персиммонз едут с лордом Марчфилдом. – Испытывая облегчение от возможности уйти от разговора, она радостно помахала им рукой, а Филип кивнул головой, проезжая мимо всадников.
– Марчфилд времени зря не теряет, – сердито сказал он и поджал губы.
– Да, но я думаю, что успех не сопутствует ему. Вы видели, как Бриттани на меня посмотрела? Словно кинжалом пронзила. Наверняка она ужасно ревнует.
– Возможно. – Филип нахмурился и погрузился в собственные мысли.
Камилла догадалась, что он думает о своем глубоком чувстве к Бриттани. Ему хотелось бы быть сейчас с ней в экипаже, целовать ее, держать в своих объятиях, строить планы предстоящей свадьбы. Как ему, наверное, скучно быть связанным этим розыгрышем, ухаживать за женщиной, которая его совсем не интересует! Настроение ее резко упало. А она-то думала, что граф действительно получает удовольствие от проведенного с ней времени. Наивная мечтательница! Ее недавняя радость от возникшей между ними дружбы улетучилась. Она отвернулась, чтобы Филип не заметил заблестевших на ее ресницах слез.
Филип быстро погнал коней к Беркли-сквер, стремясь оставить позади воспоминание о Бриттани и Марчфилде. У него вдруг резко упало настроение, и он не мог понять причину этого. Только что он был совершенно доволен, даже более чем доволен, он был почти счастлив. Но встреча с Бриттани в компании с Марчфилдом напомнила ему о стоявшей перед ним задаче.
Задаче! Он удивился этому странному слову. О чем он думает? Добиться руки Бриттани было не задачей, а самым заветным его желанием. Брак с Бриттани положит конец его сумасбродным наклонностям, поможет создать домашний очаг для Доринды и Джереда. Ее элегантный аристократизм благотворно повлияет на своенравные порывы Одли, а ее полная страсти красота и смех… они согреют его душу и его постель, сделают их совместную жизнь счастливой. Бриттани. Скоро она будет принадлежать ему, пообещал он себе. И бросил взгляд на молчаливую девушку, сидящую рядом с ним в экипаже. Заручившись помощью Камиллы, он не может потерпеть неудачу.
Когда они вошли в дом, Дарджесс сообщил, что приходили лорд Кирби, мисс Дру и мистер Фитцрой с визитом к мисс Смит и очень сожалели, что не застали ее. Камилла рассеянно что-то ответила, положила капор на инкрустированный золотом столик в холле и принялась расстегивать мантилью.
Пальцы у нее дрожали, и она никак не могла справиться с верхней пуговицей.
– Позвольте мне. – Филип протянул руку, чтобы помочь ей, но Камилла отпрянула. Нет. Ей не вынести его прикосновения, она не в силах справиться со своими чувствами.
– Пустяки, я сама расстегну, – пробормотала Камилла и дернула изо всех сил, не замечая, что за пуговицу зацепилась ее цепочка от талисмана. Пуговица и цепочка отлетели одновременно, зазвенев по мраморному полу. Пока Дарджесс доставал пуговицу, укатившуюся под раскидистый папоротник, который рос в кадке рядом со столиком, Филип нагнулся и поднял фигурку льва на разорванной цепочке. Он держал ее в руке, и она сверкала в лучах вечернего солнца, проникавших сквозь полукруглое окно над дверью.
– Мой талисман! Ох, нет! – воскликнула Камилла при виде разорванной цепочки.
– Мне очень жаль. – Заметив на ее лице выражение отчаяния, Филип удивился: – Он имеет для вас какую-то особую ценность, не так ли?
– Ничего особенного. – Камилла вдруг вспомнила о французе, который приходил в работный дом в поисках сироты с талисманом в виде фигурки льва. – Разве что… Ну, это не имеет значения.
Филип почувствовал, что она не хочет говорить в присутствии Дарджесса, и взял ее под руку.
– Пойдемте в малую гостиную.
Камилла послушно направилась в малую гостиную, небольшую комнату, оклеенную золотистыми обоями и изящно обставленную желтыми бархатными диванами и креслами с высокими спинками. На столике у дивана и на каминной полке красовались вазы с букетами ярких цветов.
– Вы собирались рассказать мне, что значит для вас этот талисман.
– Ничего особенного. – Камилла покачала головой. – Просто когда я в последний раз навещала свою подружку Хестер в работном доме, она рассказала мне странную историю. Хестер не из тех детей, которые любят врать, иначе я бы ни за что ей не поверила.
Камилла подошла к камину, за решеткой которого горел небольшой огонь, и протянула к нему руки, наслаждаясь теплом. Филип следил за каждым ее движением.
– Что же рассказала девочка?
– Однажды к ним приходил какой-то француз, он искал сироту, у которой был талисман в виде золотого льва. Но миссис Тумбс, управляющая работным домом, ответила, что не знает такой сироты и никогда не видела подобного талисмана.
Камилла отвернулась от огня и взглянула прямо на Филипа, молчаливо стоящего у двери.
– Миссис Тумбс солгала. Она хорошо знала этот талисман. Когда я впервые появилась в работном доме, она пыталась отнять его у меня. Это была битва характеров.
– Нет нужды спрашивать, кто победил, – заметил граф, и смех в его глазах согрел ее внезапным теплом. Несмотря на грустное настроение, Камилла невольно улыбнулась в ответ.
– Да, я одержала победу. Миссис Тумбс сказала, что я могу оставить себе этот проклятый кулон и убираться вместе с ним к дьяволу.
Смех в его глазах исчез. Он внезапно представил ее себе, испуганную, несчастную девочку, которой пришлось сражаться за талисман – единственное, что у нее осталось от ее семьи, и его словно кинжалом пронзило.
– Я все время забываю, какая у вас была трудная жизнь. Подумать только, через что вы прошли…
