– Это вовсе не обязательно, мистер Спенсер, – быстро проговорила Пенси. – Я ведь особо-то никуда и не собираюсь идти. Просто прогуляюсь по двору.
С бьющимся от страха сердцем, заслышав тихий свист Труди, казавшийся оглушительным в ночной тишине, негритянка поспешила к сараю.
– Сюда, черномазая свинья.
Растерянно оглядевшись, Пенси направилась в сторону неясного силуэта лошади. Труди спросила:
– Ну, что здесь произошло с тех пор, когда я тебя видела в последний раз?
Негритянка испуганно сжалась, ожидая удара кнутом за свою весть.
– Полчаса назад мистер Спенсер и мисси Грета поженились.
Наступившая за этими словами тишина была слишком зловещей и угрожающей. Старушка инстинктивно прикрыла непокрытую голову руками, ожидая удара. И, разрывая тишину яростным воплем, Труди изо всех сил хлестнула ее кнутом. Плеть безжалостно пошла гулять по костлявым старческим плечам.
– Почему ты не остановила это, черномазая мразь? – кричала Труди, ничего не соображая от захлестнувшего ее бешенства.
И только когда Пенси, не выдержав, завизжала от боли, ее хозяйка понемногу стала приходить в себя. Напуганная происходящим, лошадь нервно гарцевала, когда Труди плюхнулась в седло и уставилась обезумевшим взглядом куда-то в ночь.
– Встретимся завтра ночью, – процедила она, почти не разжимая губ, и, зло осадив кобылу, скрылась в безмолвной темноте леса.
Пенси тупо смотрела ей вслед. От ненависти, которая ее переполняла, она почти не чувствовала боли. Она осторожно дотронулась до багровых рубцов, которые оставил кнут беспощадной фурии.
«Неужели эта злобная сука никогда не поплатится за все те злодеяния, которые совершила? Она не оставит Грету в покое. Что ей только нужно от бедного больного ребенка?» – раздумывала Пенси, возвращаясь.
К счастью, на кухне никого не было, когда она, осторожно открыв дверь, проскользнула в дом. Бен, скорее всего, был еще в сарае, а голос мистера Спенсера раздавался из спальни, где лежала больная. Сейчас ей необходимо было побыть одной, чтобы успокоиться. Она поспешно натянула на свое иссохшее тело ночную рубашку, вздрогнула от боли, когда грубая холстина коснулась кровоточащих рубцов. Набросив сверху халат, Пенси села, терпеливо ожидая, когда Спенсер выйдет из комнаты своей молодой жены. Миссис Грета еще слишком больна, и она не сомневалась, что молодые пока не станут делить постель, по крайней мере, сегодня ночью. Всласть наговорившись, Пейшенс уже собралась уходить, когда на пороге появился молодой муж.
– Я еще не поздравила тебя, Спенсер, – сказала она, ласково улыбаясь. – Прими мои наилучшие пожелания. Уверена, что твоя красавица жена принесет в твою непутевую жизнь много счастья.
– Благодарю тебя, Пейшенс, – равнодушно сказал Спенсер. Его бесстрастное лицо было, словно маска. Глядя на него, невозможно было догадаться, о чем он думает. – Хочешь, я провожу тебя до дома? Слишком много волков бродит вокруг.
– Не стоит, Стен. Ты и так устал до смерти. И потом мое ружье всегда при мне, и я отлично знаю, как с ним управляться.
Она озорно улыбнулась.
– Кроме того, не стоит забывать, что это твоя брачная ночь. Я уверена, что тебе хочется провести некоторое время со своей молодой женой.
В комнате внезапно наступила гнетущая тишина, которую нарушила знахарка.
– Я проведаю тебя через несколько дней.
Грета благодарно улыбнулась и кивнула. Пейшенс, попрощавшись, вышла, быстренько прикрыв за собой двери спальни, где двое старательно избегали смотреть друг другу в глаза.
«Он такой красивый», – грустно подумала Грета, когда Спенсер вошел в комнату. Он приоделся к венчанию и выглядел совсем незнакомо в своих темных шерстяных брюках, белой рубашке и черном галстуке. Его длинные непокорные кудри были заботливо причесаны, а лицо чисто выбрито. Она даже покраснела, когда вдруг обнаружила, что жаждет, чтобы он поскорее разделся и забрался к ней в кровать.
Войдя в комнату и увидев медное золото волос, разбросанное по белоснежной подушке, Спенсер подумал, что во всем мире нет более прекрасной женщины, чем его жена. Вспомнив, как она сопротивлялась этому браку, не желая выходить за него замуж, он почувствовал необыкновенный прилив горечи и злости. Его гордость страдала. Он бросил на девушку насмешливый взгляд и сказал, иронично растягивая слова:
– Ну, миссис Эйткинс, как вы себя чувствуете, став замужней женщиной?
Грете захотелось прокричать в это самодовольное лицо:
«Ты можешь хоть теперь разговаривать со мной нормальным тоном? Или так и будешь продолжать насмехаться и дразнить меня?»
Но, собрав все свое самолюбие, вслух лишь холодно произнесла:
– Тебя вовсе не касается то, как я себя чувствую. Кстати, я тоже могу задать подобный вопрос. – И, передразнивая его, спросила:
– Ну, как ты чувствуешь себя, будучи женатым мужчиной?
– Точно так же, как и утром. Несколько сказанных священнику слов ничего не меняет.
– Все верно, – девушка опустила веки так, чтобы Спенсер не смог увидеть, как больно ранили ее эти слова. – Могу добавить, что мои чувства не изменились также. И вряд ли когда изменятся.
