озарилось лицо Перуна. Высоко над головой взлетел пламенеющий небесным огнем меч, готовый оборвать и без того вычерпанную до дна жизнь дерзкого, бросившего вызов Богам… и Радивой страшным усилием поднял голову, взглянув прямо в нечеловеческие глаза бессмертного…
Молния, гром, взметнувшееся еще выше пламя, и голос, звонкий и чистый, огласивший истоптанную поляну:
— Остановись!
Перун замер при звуке этого голоса, затем опустил меч, оглянулся. Велес, тяжело опиравшийся на палицу изумленно смотрел в огонь, откуда легким шагом вышел златоволосый голубоглазый юноша, одетый, как простой весянин. Но от него исходила чистая, светлая сила, озарившая поляну будто бы солнечным светом яркого полдня.
— Остановись, Перун! — повторил юноша.
Он стремительно пересек поляну, и схватил Бога Войны за рукав.
Велес наконец смог раскрыть рот, и удивление наполняло его могучий голос:
— В чем дело? — спросил он. — Сварог, ты очумел?
— Я тут не причем, — молвил юноша, ловко оттащив остолбеневшего Перуна шагов на десять от Радивоя.
— Тогда объяснись! — очнулся Бог Войны, освобождаясь от хватки Сварога. — Ты же видишь, что здесь происходит! Ведь вся работа насмарку!
— Вижу, чай не слепой, — пожал плечами золотоволосый Бог. — Да только это не моя идея.
— Тогда почему… — начал Велес, и вдруг осекся на полуслове, словно вдруг понял, о чем идет речь.
— Приказ. — Молвил Сварог, и до Богов вдруг дошло, что он удивлен не меньше их. — С самого верха.
— Неужели… — прошептал Перун, отшатнувшись, как от удара. — Неужели сам Старик вмешался?.. Да быть того не может!
— Отважишься не поверить? Перун, ты же воин, и лучше меня знаешь, что приказы не обсуждаются.
Перун промолчал.
— Ничего не понимаю… — пробормотал Велес, стряхивая с руки кровь. Его рана на глазах затягивалась, исчезала.
— Честно сказать, я сам обалдел, — молвил Сварог. — Но приказ был отдан самый что ни на есть недвусмысленный.
— Чем так ценен для Рода этот наглец, который ни разу в жизни ни одному Богу не поклонился? — воскликнул Перун, возбужденно взмахнув рукой. — Чем так важна его жизнь, которую он и сам-то не ценит?
— Кабы я знал! — златоволосый Бог развел руками. — Вы сейчас удивитесь еще больше, потому как велено не просто оставить его в живых…
— Что?!! — в один голос воскликнули Перун и Велес, вскинувшись в едином порыве негодования.
— Вот именно! — Сварог сокрушенно закусил губу. — Приказано пропустить.
На некоторое время повисла мертвая тишина. Затем Велес судорожно вздохнул, смачно шарахнул кулаком по рукояти упертой в землю палицы.
— И стоило тогда вообще огород городить? — в сердцах воскликнул он. — Полный лес ловушек, барьер, Страж… Кстати, насчет барьера: кто-нибудь понимает, как он ухитрился его проломить?
— Если бы! — горько отозвался Перун. — По идее, это вообще невозможно. Но вот, пожалуйте, взгляните…
Сварог задумчиво глядел на коленопреклоненного Радивоя.
— Может быть… — он на мгновение осекся, а затем сказал жестко, чеканя слова. — Может быть, мы слишком глубоко увязли в своем бессмертии, а? В своем могуществе? И уже позабыли некоторые совсем- совсем простые вещи? Как человек становится Богом? Кто-нибудь еще помнит, как это происходит? А может быть, богами не становятся? Что, если каждый ребенок на земле, где бы он ни родился — в княжьих ли палатах, в землянке ли смерда — появляется на свет УЖЕ с искоркой божественного дара, и достаточно только не загасить этот огонек?
Он замолчал, махнул рукой, и твердым шагом направился к Радивою, что все так же стоял, преклонив одно колено и опершись на меч в отчаянном усилии подняться. Рука Бога коснулась головы воина, под пальцами пробежали крохотные искорки. Перун и Велес наблюдали молча, с постными лицами.
— В нем почти не осталось жизни… — удивленно пробормотал Сварог. — Все его силы сейчас уходят только на то, чтобы не умереть… и не упасть. Невероятно! Такой могучий дух! Наверное, даже разрубленный на части, он бы все равно пытался остаться на ногах…
Под его рукой зародилось белое свечение, разрослось, окутало тело Радивоя, и те, кто был на то способен, почувствовали, как бурным потоком хлынула в истощенное тело сила, дающая жизнь… Пожелтевшее от изнеможения лицо воина, искаженное судорожной гримасой постепенно расслаблялось, приобретало здоровый цвет. Веки широко раскрытых глаз затрепетали, опустились… Сварог быстро убрал руку, свечение погасло, а Радивой вдруг обмяк, будто из него разом выдернули все кости, бесформенной грудой осел на траву.
— Вот так вот… — пробормотал золотоволосый Бог. — К утречку очухается. Это ж надо так над собой измываться! Нет, я решительно отвык от людской жизни…
— И что теперь? — спросил Велес.
— Ничего, — пожал плечами Сварог. — Пошли домой, что ли…
— Я все равно не понимаю! — воскликнул Перун, со злостью швырнув меч в ножны. — Ладно, для меня этот герой с дырой еще может представлять какой-то интерес. Но при чем тут Старик? Что нужно Роду от… от…
— Как будто ты его не знаешь! — усмехнулся Сварог. — В кои это веки от Старика можно было дождаться вразумительного объяснения? Разумеется, он не обязан нам все разжевывать, он, если быть уж совсем точным, вообще никому ничем не обязан, но можно ж было хоть разок снизойти до нас, серых!
— Это точно, — буркнул Велес, взваливая на плечо палицу. — И все же, хоть как-то он объяснил свое решение? Или просто отдал приказ?
— Ну, как сказать… — пожал плечами золотолосый Бог. — Объяснил, как всегда, в своем духе. Честно сказать, я ничего не понял. Но это, скорее, по части Перуна, он у нас, так сказать, по обороне…
— При чем тут я? — удивился Бог Войны, поднимая с земли гусли.
— Я точно не уверен, — медленно произнес Сварог, — но смысл такой, что настанет момент… не в наше время, не в эту эпоху… в годы, когда, быть может, даже мы исчезнем из памяти сметных…
— Ну? — воскликнул Велес. — Телись давай!
— В общем, настанет момент, когда на эту землю, которую храним, бережем, придет Враг, и против него окажется бессильной вся наша мощь. И вот тогда-то и понадобится Радивой… и такие, как он. Но сейчас он должен пройти нечто вроде… нет это не испытание в обычном смысле, а что именно имел в виду Род — мне неведомо.
Перун недоверчиво хмыкнул, перекинул ремень с гуслями через плечо.
— Что ж, — молвил он. — Как говорят смертные, поживем — увидим.
Он повернулся, шагнул в пламя, без следа поглотившее его.
— И в самом деле, в духе Рода, — пожал плечами Велес. — Ну, ладно, я пошел. Ты как, следом?
— Сейчас, — отозвался Сварог, окидывая взглядом поляну, распростертые тела людей. — Надо кое- что поправить, нельзя же барьер оставлять в таком виде. За сыном твоим надо присмотреть…
— Ничего страшного, оглушило его только, — махнул рукой Скотий Бог. — Я неженок никогда не растил, хоть уж и сам не упомню, сколько у меня таких вот обалдуев… А коли получил по лбу — так сам виноват, нечего подставлять. Но все же… присмотри, ладно?
Сварог кивнул, и Велес шагнул в пламя вслед за Перуном. Златоволосый Бог некоторое время стоял, размышляя, потом принялся за работу. Вновь посреди поляны пролег барьер, отгородив неподвижно лежащего Радивоя от его людей.
