Неожиданно в какой-то неуловимый миг все пять барабанов, как по команде невидимого дирижера, смолкли, и в мигаюших отблесках огня тут же замерли танцующие. Замерли, словно живые статуи. С прекращением музыки, прекратив двигаться, каждая в своей тщательно отмеренной и подобранной позе. Это была кульминация, племя оказалось как под гипнозом, и теперь наступил момент действия жрец- вождя.
Она неторопливо поднялась со своего места. Мимо тяжело дышавших, только что закончивших танец женщин и еле дышавшего племени медленно прошла в круг света между костром и огромной статуей двуликого. Она замерла перед богом. Это было ее место, ее право и привилегия. Кроме жрец-вождя, никто более не мог, да и не осмелился бы находиться здесь.
Так же нарочито медленно она подошла вплотную к странному изваянию и в поклоне сложила у ног его палицу - знак власти. Поверх палицы жрец-вождь аккуратно сняла и положила головной убор, а поверх - жреческое ожерелье. Затем под замирающий шепот ОрррХа стянула с себя длинную рубаху, оставшись п| еред богом ни в чем, обычным Хаадо и рабом Бхххххунда, каким она и была в глазах грозного.
ОрррХа отошла и замерла в ритуальной позе. Откуда-то издалека барабан пустился опять отбивать ритм, и жрец-вождь начала движение, начала танец посвященной, танец вождя, танец дочери Эвринн.
Рип, находясь за кругом света, наблюдал за разворачивающимся действом. Наблюдал завороженно, затаив дыхание. Стиль танца жрец-вождя отличался от пляски ее предшественниц. Если предыдущие танцовщицы в соответствии с ритмом, музыкой и обычаями лишь меняли позы, то здесь же... Это был настоящий танец, почти - или почему почти - искусство. Движения ОрррХи были то резкими, то плавными, она то замирала, как испуганный зверек, то с неожиданной для нее фацией текла, словно весенний ручей- Ритм барабанов все убыстрялся, и вместе с ним становились быстрее и резче движения танцующей. Все без исключения племя, от мала до велика, раскачивалось вместе с ней в этом уводящем из сознания, из обыденности, завораживающем ритме.
Музыка пошла еще быстрее. Вот из уст жрец-вождя начали раздаваться невнятные хриплые звуки. Сначала чуть слышно, непонятно, тихо и умоляюще, а затем, по мере убыстрения танца', все громче и требовательнее.
– Что она кричит? - обратился к рядом стоявшему молчаливому Туму Рип.
– ОрррХа зовет спуститься к ним великого Бхххххунда. Всегда так делается. Верховного бога приглашают прийти на наш праздник, чтобы показать, как мы благодарны ему и что всегда рады видеть его. Видишь на возвышении, где сидела жрец-вождь, оставлено пустое место - это для него, но бог никогда не спускается, вернее, - добавил он злорадно, - не спускался до этого дня. Но сегодня...
Крики ОрррХи уже были непрерывными.
– Когда она последний раз прокричит и смолкнут барабаны, ты, Рип, выйдешь к ним.
– А ты уверен, что все пройдет, как надо, и они примут меня за вашего Бхххххунда.
– У Бхххххунда много разных личин, почему бы тебе не быть одной из них. Одурманенные пляской жрец-вождя, они воспримут твое появление именно как Бхххххунда. Главное, скажи так, как я тебя учил, а там уж мое дело.
– Как ты думаешь, как себя тогда поведет ОрррХа?
– Она будет бороться, - уверенно заявил Тум, - но ничего, у нас тоже есть союзники, а с тобой у нас их будет еще больше. - Старик кинул взгляд на танцующую. - Уже скоро, иди и делай, как договорились...
Движения убыстрялись, удары барабана сыпались как горох, жрец-вождь непрерывно кричала, призывая своего покровителя, племя, как оДин, вторило ей; и вот барабаны забили почти дробь, ОрррХа, подражая и подстраиваясь под них, задергалась, как в припадке. Приближалась кульминация. На мгновение все окружающие замерли, а затем из десятков глоток родился единый, как одно дыхание, крик-вздох:
– Вхххххунд...
И тут же воцарилась тишина, вновь стало слышно потрескивание огромного костра, уханье ночных птиц, рыки зверей,. Женщина застыла в выжидающей позе, молитвенно воздев руки (лапы или все же уже руки) к небу. Все взоры обожаюше и преданно уставились на статую, точно между головами которой сейчас сверкали в ночном блеске еще не сошедшиеся спутники планеты.В этот момент из-за нес на свет костра вышел Рип.
Несомненно, время его появления было выбрано самое удачное. На Винклере были парадные доспехи, плетенные из множества тщательно подобранных и пригнанных тонких лиан и прутьев. Доспехи двумя пластинами закрывали обнаженный торс юноши. Внизу, обвивая его чресла и колени, к ним крепилась хорошо вычиненная шкура, вся в цветастых татуировках и разрезанная бахромой снизу. Но не это было главным - на голове Рипа красовалась деревянная маска, изображающая двуликое лицо Бхххххунда в миниатюре. По периметру маски, придавая ей более живой вид, качался каскад великолепных перьев, более величественный, нежели у жрец-вождя. Тум рассказал, что над изготовлением этой штуки ему пришлось провозиться более шестидесяти ночей.
Облаченный таким образом Винклер Неподвижно стоял перед глазами всего племени.
Секунду после его появления длилось замешательство, а затем по рядам прошел шепот, и все как один Люди Хаадо с криком благоговения и ужаса попадали ниц.
Окинув неразумную паству для порядка тяжелым взглядом (вдруг кто-нибудь смотрит), Рип начал свою речь. Речь спустившегося на землю бога, речь, словами которой он мучил себя все пять ночей, ломая язык и губы о непривычные звуки, фразы и переходы, пока не стало получаться более или менее пристойно.
Он произносил ее, как и учил Тум. Не торопясь и слегка растягивая на последнем слоге слова, но подозревал, что все равно, как ни старался, акцент с головой выдавал его. Ничего, пусть думают, что за века, пока бог сидел на небе, он немного разучился говорить по-хаадски.
Когда речь закончилась, Винклер замер в выжидающей и (он надеялся) величественной позе. Тут же рядом из темноты появился старый переводчик.
Племя начало медленно поднимать головы. В глазах хаадат светилось все - от неподдельной радости до полуприкрытого или явного недоверия, изумления и страха...
Поднялась с земЙи и ОрррХа. Жрец-вождь внимательно осмотрела Рипа, перевела взгляд на Тумаки, видимо, удовлетворенная осмотром, тут же горячо жестикулируя, пролаяла что-то сначала ц сторону племени, а затем обращаясь к заговорщикам.
– Чего она хочет? - из-под маски задал Винклер вопрос Туму.
– Старая лиса почуяла неладное, она говорит, что необходимо удостовериться, являешься ли ты истинным Бхххххундом или, напротив, кем-нибудь из его врагов. Она требует, чтобы ты снял маску.
Рипа охватило волнение.
– Что мы теперь будем делать?
– Ничего, я так и думал. Покажи им лицо.
Рипа передернуло.
– Лицо, ладно, надеюсь, ты знаешь, что делаешь, в любом случае отступать уже поздно. - Он поднял руки и резко сорвал головной убор. Неясный вздох раздался из сотен глоток людей.
ОрррХа, как показалось, торжествующе и с облегчением указала пальцем на Рипа и начала громко кричать, обращаясь ко всем.
– Ну и чего она теперь говорит?
– Она говорит, что ты самозванец и, возможно, специально послан, дабы совратить Хаадо с пути истинного. 'Да кому они нужны', - подумал Рип.
– И что я продался тебе, - продолжал Тум, - и что во славу Бхххххунда нас обоих необходимо умертвить.
– Неплохой оборот, как ты думаешь, ей поверят?
– Сейчас племя в раздумье, пока мы еще не сказали своего слова.
Наконец ОрррХа замолчала, обвинительно уставив в сторону заговорщиков кривой волосатый перст Фемиды.
После этого, выждав приличествующую моменту паузу, заговорил Тум.
– Повторяй быстро за мной,: - 'шепнул он Рипу и начал.
Рип, как мог, воспроизводил за стариком лающую галиматью, являющуюся языком Хаадо.
– А теперь помолчи, - махнул лапой переводчик. И сразу после этого пустился в дебри пламенной ответной речи. Да, безусловно, Тум, как оратор, был намного опытнее и искуснее ОрррХи. Не зря нелегкому
