славились долина Нила и страны Благодатного полумесяца, местное население стало для новых мусульманских хозяев объектом жестокой эксплуатации. Первая «буржуазная революция» в истории явилась результатом столкновения и перемешивания между собой кочевников-победителей и древней оседлой цивилизации и была отмечена массовым бегством населения из деревни и разрушением тысячелетних культур. Чтобы бороться с этим бегством и бродяжничеством доведенных до крайности крестьян, уже Омеяйды стали прибегать к драконовским мерам. Были запрещены перемещения из одного района в другой, а также для облегчения контроля установлены телесные клейма для феллахов-христиан, обычно на руке, и кроме того введены обязательные паспорта для путешественников. Нарушителям отрубали руку; коллективные штрафы налагались на обезлюдевшие деревни.
Позднее, особенно в период анархии, которым был отмечен упадок Аббасидов, а также во время нашествия монголов, междоусобные войны и разбойничьи банды увеличили страдания этих несчастных. Несколько христианских хроник, сохранивших описания их несчастий, временами напоминают интонации еврейских хроник эпохи христианского средневековья.
Одна из наиболее известных христианских хроник – это хроника сирийского летописца Бар Эбрея. Среди прочего в этой хронике описывается избиение христиан, происшедшее в Ираке в 1285 году. Банда курдов и арабов, насчитывающая несколько тысяч человек, собиралась уничтожить всех христиан района Макосил. Тогда христиане «собрали своих женщин и детей и отправились искать убежище в замке, который когда-то принадлежал дяде Пророка по имени Накиб аль-Алавийин, в надежде, что разбойники с уважением отнесутся к этому месту и это сохранит им жизнь. Остальные христиане не знали, куда спрятаться, потому что для всех места в замке не хватило, они дрожали от страха и горячими слезами оплакивали свою печальную участь, хотя на самом деле первыми погибли те, кто укрылся в замке». В хронике далее говорится, что, несмотря на святость этого места, бандиты взяли его штурмом и вырезали всех, кто искал там убежища, затем они перерезали всех христиан в городе, после чего принялись за евреев и даже за мусульман.
Этот рассказ Бар Эбрея, его жалобы и проклятия напоминают многими деталями хронику Соломона бар Симеона, повествующую о том, как в 1096 году банды крестоносцев вырезали евреев Вормса, которые искали убежища во дворце епископа Адальберта (см. об этом ниже.) Но за исключением нескольких изолированных эпизодов такого рода мы не знаем больше ничего о немых страданиях восточных христианских общин, так что невозможно передать их в виде связной истории. Более ранний хронист «псевдо»-Дионисий из Телль-Махре в компиляции, построенной на рассказах предшественников, заявляет:
«Что до жестоких и горьких времен, которые пережили мы сами и наши отцы, мы не обнаружили ни одной хроники, рассказывающей об этом или о преследованиях и страданиях, которые обрушились на нас за наши грехи… Мы не нашли никого, кто бы описал и сохранил для потомков эту жестокую эпоху, это угнетение, продолжающее и в наши дни давить на нашу землю…»
Подводя итог всему вышесказанному, отметим, что если имеются какие-то данные о постепенной исламизации городов, то остаются совершенно неизвестными условия, в которых этот процесс происходил в деревне. Иногда имеется только начальная и конечная точки этой эволюции. Так, в Северной Африке, где когда-то жили Тертуллиан, Киприан и святой Августин, где в VII веке насчитывалось двести епархий, к 1053 году осталось не более пяти. Принято считать, что к 1160 году Абд ал-Мумин уничтожил последние остатки местного христианства. В Египте дехристианизация осуществлялась более медленными темпами, которые ускорились только в качестве ответной реакции на натиск крестоносцев. Массовые преследования христиан, за которыми последовал резкий всплеск обращений в ислам, характерны преимущественно для периода правления мамлюков начиная с 1250 года. Даже в наши дни копты-моно-физиты составляют там десятую часть всего населения. Медленный упадок того же рода происходил и в Сирии, где общее число христиан различных толков составляет примерно такую же величину. Напротив, в Ираке христианское несторианство практически полностью сошло на нет в течение первого века арабского господства.
***
Исследователь, занимающийся изучением этих вопросов, вынужден с удивлением констатировать, до какой степени этими проблемами пренебрегали. Несколько статей в энциклопедиях – это все, на что он сможет опереться. Изучение древних христианских ересей остается уделом специалистов. А что означает слово «несторианство» для обычного человека? В лучшем случае язвительную сатиру Ивлина Во или несколько парадоксов Тойнби.
Однако было время, когда именно несторианство распространяло евангельские истины по всем четырем сторонам света. Вдохновленные легендарным примером св. Фомы (по преданию он отправился проповедовать в Восточную Азию), несторианские миссионеры между VI и XI веками добились больших успехов в Индии, на Малайском архипелаге, в Китае, но особенно в Центральной Азии и Монголии, где они в массовом порядке обратили в христианство многочисленные и воинственные племена. В какой-то части ареал распространения христианства в этих районах совпадает с ареалом иудаизма, но если христианство поначалу имело здесь более впечатляющие успехи, чем иудаизм, то и заглохло оно значительно быстрее. Каковы же были причины этого? Английский автор Л. Браун объяснял конечное поражение несториан богословскими причинами, их ошибочной концепцией божественной природы Иисуса. Французский ученый кардинал Тиссеран видел причину в простой нехватке образованных священников. Кроме того, он особо отмечает успехи ислама с «его доступной моралью» у монгольских кочевников, присоединяясь таким образом к весьма распространенному мнению об исламе как о религии кочевников.
Однако можно не сомневаться, что, начиная с первых внешних контактов в начале нашего тысячелетия, симпатии монголов в гораздо большей степени были адресованы христианству, чем исламу. Это особенно касается Чингизидов, которые покорили Азию вплоть до Евфрата, но так и не смогли сломить ожесточенное сопротивление мамлюков, так что они даже попытались заключить союз с христианской Европой, чтобы окончательно разгромить ислам. В конце XIII века хан Аргун послал с этой целью в Европу послов-несториан и даже предложил, что он сам станет христианином. Но в Ватикане, так же как у королей Франции и Англии, его посланники встретили безразличный, можно даже сказать презрительный, прием. Вскоре после этой неудачи, всего через несколько лет, преемник Аргуна Хулагу сделал окончательный выбор в пользу ислама. Это обращение подвело черту: с этих пор в Азии, так же как и в Африке, успехи ислама всегда были более существенными, чем христианства, особенно когда христианство позволило увлечь себя волной колониальной экспансии и в результате вызвало к себе недоверие и ненависть.
А вот еще один сюжет для размышления. Примерно вплоть до конца первого тысячелетия христианство было религией постоянной экспансии. В течение нескольких веков христианский огонь был безо всякого насилия пронесен через весь древний мир; после падения Римской империи и даже после исламских вторжений этот огонь продолжал гореть с прежним накалом, а неизвестные миссионеры мирно донесли его до мыса Норд и до Тихоокеанского побережья.
Однако уже Карл Великий, короновавшийся как император в Риме, обратил в христианство саксов не словом, а огнем и мечом. Когда опора на помощь «светских сил» окончательно утверждается в церковных нравах, когда, особенно после триумфа Каноссы, папство призывает к крестовым походам и бросает христианское воинство на завоевание Святой земли и Востока, тогда успехам в деле распространения христианства приходит конец. Не стали ли крестовые походы великим предательством клира? В самом деле, они ожесточили не только сердца евреев, которых банды крестоносцев убивали тысячами, но также и мусульман – набожных почитателей Иисуса, на которых напали ожесточенные хулители Мухаммада. В качестве обратной реакции это привело к практически полному исчезновению христианства в странах ислама; крестовые походы явились своего рода апогеем, за которым последовал спад и сокращение влияния христианства. Этот процесс также охватывает около тысячелетия и выглядит необратимым, особенно потому, что после длительного отступления на внешних фронтах уже около столетия наблюдается отступление и на внутреннем фронте, то, что можно было бы назвать «паганизацией» (т. е,
