за подписью «Christianus» перечислялись следующие способы борьбы:
«Необходимо сформировать «общественное мнение» в христианских странах (…) Нужно организовать поддержку глубоко обеспокоенному суверенному понтифику, следует обратиться к христианским народам со словами о христианском идеале, о том, что будет позором, если мы допустим, что колыбель нашей религии попадет под политическое господство иудаизма, замаскированное или открытое…
Второе средство … состоит в убеждении крестьян не продавать свои земли евреям, доказывать им, что в будущем цена этих земель сильно возрастет, Банк, который стал бы выдавать ипотечный кредит … оказал бы в этом очень ценную помощь. Наконец (я должен был бы сказать – прежде всего), спасительной необходимостью является союз между христианами, а также христиан с мусульманами…»
Здесь нельзя не узнать основные, даже можно сказать вневременные, ингредиенты антисионистской идеологии, рождение которой по укоренившемуся заблуждению относят к 1948-1949 годам или, еще чаще, к 1967 году, т. е. к «шестидневной войне». Эта ошибка тем более очевидна, что по этому поводу мнение католической церкви разделяли весьма влиятельные деятели из числа «семитских антисионистов». Это проявилось в феврале 1920 года, когда вопрос о британском мандате рассматривался на первой лондонской конференции. Тогда представитель Франции Филипп Бертело, которого особенно ненавидел Моррас, отказался от выступления, заявив, что будучи протестантом он предпочитает дать возможность высказаться по вопросу о Святых местах своему коллеге Жюлю Камбону. Камбон заявил следующее:
«Святые места находились под властью Франции с XV века, Ватикан всегда признавал этот факт, и все французские правительства, даже те, которые не поддерживали отношений с Римом, признавали эту свою ответственность. Даже во время войны Ватикан признал право Франции на осуществление своего протектората над Святыми местами. Этот вопрос имеет ддя французских католиков первостепенное значение».
Три дня спустя религиозная принадлежность не помешала Филиппу Камбону вмешаться в дискуссию, чтобы высмеять сионистов, которые вели себя так, как если бы они представляли великую державу. Их претензии казались ему тем более смехотворными, что «было вполне вероятно, что значительное большинство этих еврейских претендентов имело весьма незначительную долю еврейской крови в своих жилах». (Следует обратить внимание на расистский характер этого аргумента.)
Но оставив в стороне все эти исторические анекдоты, перейдем ко второй фазе антисемитских кампаний во Франции после первой мировой войны. Начало этой фазы четко датируется маем 1920 года, что возвращает нас к теме великого заговора, первоначальный источник которой, по всей видимости, находился в Великобритании. Во Франции в очередной раз древние страсти воскресли в армейских кругах. 15 июля в «Израильских архивах» можно было прочитать, что «известное число высших офицеров еврейского происхождения подали в отставку или потребовали досрочного начисления пенсии» по причине общей атмосферы, господствующей в «наших высших военных сферах». Доклады и письма членов французской военной миссии в Польше, генералов Жозефа Нуланса и Анри Нисселя и капитана Шарля де Голля, свидетельствуют об опасности этого направления мыслей. Вряд ли необходимо добавлять, что в случае последнего имени в данном списке подобная позиция была кратковременной.
Что касается большой прессы, то прежде всего необходимо констатировать, что в мае 1920 года публиковались сенсационные репортажи о Советской России. Я имею в виду «Семнадцать месяцев в большевистской России» Ш. Пети, опубликованные в «Le Petit Parisien». Например, в номере от 20 мая можно было прочитать: «…очень легко представить организацию большого азиатского крестового похода против англичан. Израильтянин Бронштейн, известный как Троцкий, окруженный своей семитской и восточной камарильей, надеется стать Наполеоном Востока. Он возглавляет колоссальное международное тайное общество, которое стремится свергнуть европейскую цивилизацию и мечтает изгнать англичан из их азиатских владений…»
Этот тезис, американский вариант которого мы представили читателю выше («The Chicago Tribune» от 15 июня), по всей вероятности опирался на британский источник, возможно, на Intelligence Service. Но это предположение не годится для публикации в «L'Excelsior», где один из величайших репортеров всех времен Альбер Лондр в номере от 17 мая иронизировал по поводу новых московских хозяев;
«Пролетариев ведут с кольцом, продетом в носу (…) Кто правит? Правят активисты социалистических конгрессов. Правят грязные ссыльные, международные библиотечные кроты, которые потратили свою молодость над книгами о пауперизме, чтобы найти себе способ существования. Правят: сибиряк, монгол, армянин, азиат, а в закоулках всех коридоров, во всех комиссариатах, за всеми перегородками, между письменными приборами и корзинками для бумаг – истинный король: еврей. О! Ужасное и прекрасное маленькое побоище, разгорающееся на горизонте…»
В этой связи следует упомянуть о распространенной идее того времени, тем более что несколькими днями раньше Альбер Лондр без колебаний иронизировал в совсем иной манере, описывая солдат- спекулянтов в Петрограде: «…солдаты толпятся на перекрестках, спекулируют, покупают и перепродают. Троцкий, вспоминая о своем знаменитом соплеменнике, напрасно пытается изгнать торговцев, они рассеиваются только для того, чтобы собраться в других местах» (12 мая).
Что касается антисемитских кампаний, которые в том же мае задумывались именно как таковые и, как можно предполагать, были хорошо организованы, то следует отметить инвективы «La Liberte»: «Израильтяне – это особый народ, ненавидящий тех, среди кого он живет» и т. д. (23 мая); публикацию в «L'lntransi-geant» документа Цундера (27 мая); статью в «Le Correspondant», посвященную «Протоколам сионских мудрецов» (25 мая), причем потребовалось некоторое время, чтобы французы обратили на них внимание. В редакции «L’Action franeaise» не читали «The Times», поэтому впервые «Протоколы» были упомянуты лишь в обзоре прессы от 19 мая со ссылкой на статью в «La Libre Belgique». «Le Correspondant» был не слишком влиятельным католическим органом, Настоящий прорыв произошел благодаря Гюставу Тери, который посвятил этой теме первую страницу номера «L'Oeuvre» от 2 июля под заголовком «Еврейство превыше всего («Jewry liber alles»). Еврейское окружение г-на Ллойд Джорджа». Это побудило «L'Action francaise» вернуться к данной теме. С этого момента Шарль Моррас уделял ей все больше внимания, посвятив проблеме всемогущества евреев дюжину статей во втором квартале 1920 года.
Так, 27 сентября под заголовком «Еврейский вопрос, суть дела» он постарался доказать, что все важнейшие события последних лет лучше всего объясняются именно таким способом, отметив в заключение: «Разумеется, иные причины также сыграли свою роль во всех этих событиях, но разве этот план не содержит часть истины, подтверждаемой замечательными результатами, неслыханными привилегиями, которых добились евреи?» Далее в той же статье в разделе, озаглавленном «Новинки и голос разума», он цитировал письмо одного корреспондента-еврея, с которым выражал свое согласие. Этот корреспондент предлагал своеобразный план деиудаизашш. Но прежде чем перейти к этим «новинкам», которые можно охарактеризовать как третью стадию антисемитских кампаний той эпохи, отметим также вступление в борьбу «La Revue des Deux Mondes», этого бастиона французской гражданственности. Последний номер этого журнала за 1920 год включал две длинные обвинительные статьи: одна, подписанная Морисом Перно, была направлена против польских евреев, другая, озаглавленная «Когда Израиль правит», авторами которой были братья Таро, обвиняла венгерских евреев.
После первого выступления такого рода в журнале «La Revue des Deux Mondes» появятся и некоторые другие распространенные обвинения; будет поставлен вопрос о еврее Аароне Керенском, об антихристианской ненависти иудео-большевиков, а братья Таро вплоть до весны 1924 года продолжат описание еврейских жесто-костей и безумств под новым заголовком «Новый год в Иерусалиме». Нельзя полностью отказать в справедливости замечания бывшего помощника Дрюмона Жана Дро, написавшего в 1934 году: «Без сомнения, братья Таро послужили связующим звеном между тем, что провозглашал Дрюмон, и тем, что совершил Гитлер».
Третью стадию можно охарактеризовать как сочетание анонсов о неизбежности всемирного погрома с поддержкой некоторыми израильтянами антисемитской программы. В этом и заключались «новинки», о которых объявил Моррас. Эта стадия естественным образом вытекала из двух предыдущих: евреи были готовы к осуществлению своего великого заговора, как же могли арийские народы не предпринять отчаянные усилия, чтобы спастись от их ига? В этой связи, абстрагировавшись от профессиональных ультраантисемитов, следует прежде всего еще раз процитировать Шарля Морраса, который задолго до того, как он начал угрожать «своим кухонным ножом» Леону Блюму и Абрааму Шрамеку, обратился с «призывом ко всем антиеврейским силам в мире» во имя «всеобщей антиеврейской политики» (12 мая 1921 года). Затем
