нем нет ни одного ручейка с низменностью, отчего он весьма опасен! От селения Лукаль, в 6 милях (11
Сведения, собранные Н. К. Бошняком о реке Датта, следующие: она состоит из двух рек -- Тумнин и Чламаль, собственно же Датта, по рассказам туземцев, течёт на расстоянии 150 вёрст от слияния этих рек; течение её на этом, пространстве извилисто и направляется частью между низменными, частью же между гористыми берегами, покрытыми толстым осиновым, кедровым, лиственным и еловым лесом. Леса эти изобилуют соболями, лисицами и выдрами, что составляет главный зимний промысел туземцев.
Берег моря между селениями Быки и Датта преимущественно утёсист и покрыт мелким лесом; на нём замечательны следующие мысы: Вьена, Чумы, Юмы и, наконец, Датта, или Лессепс. Все они гранитные, сложены изверженными породами, причём мыс Чумы имеет красный цвет. Вообще эта часть берега обращает на себя внимание своими живописными видами; то он образован высокими отвесными скалами, доходящими до 150 футов (45
От селения Датта в 9 милях (около 17
В 10 1/2 милях (19,5
'23 мая 1853 года, -- пишет Бошняк, -- при свежем восточном ветре я подошел к низменному перешейку, перетащил через него лодку и вошел в бухту, которую назвал в честь цесаревича -- Александровской. Из этой бухты мы того же числа прибыли в самый залив и расположились за островом на ночлег. Это место, как лежащее у входа в залив с моря, я и выбрал за начальный пункт моих исследований. Широта его по полуденной высоте солнца оказалась 49°4'N.
'Неизвестный до этого времени никому из европейцев залив Хаджи, названный мной заливом Императора Николая I138, опоясан горными отрогами, отделяющимися от хребта, идущего параллельно берегу моря. По склонам обращенных к заливу гор произрастают кедровые леса. Залив этот принимает в себя, кроме большого числа маленьких рек, две значительные реки --Хаджи и Ми139. Первая из них впадает в главную бухту залива, названную мной бухтой императрицы Александры140, а вторая -- в большую бухту, названную бухтой великого князя Константина141.
'Залив Хаджи можно подразделить на четыре части или бухты -- императрицы Александры (по- туземному Ходж), великого князя Константина (по-туземному Ми), великого князя цесаревича Александра (по-туземному Верги). Каждая из этих бухт составляет обширную и совершенно забытую гавань, из которых бухта великого князя Константина особенно замечательна по приглубым берегам своим, к которым могут приставать суда всех рангов. Константиновская бухта с северной стороны окаймлена горами, а с южной возвышенным ровным берегом. Глубина её от 5 до 10 сажен (9--18
'Бухта цесаревича Александра уступает Константиновской тем, что низменный перешеек открывает её северным ветрам; глубина в ней на расстоянии около 200 сажен (366
'Южный берег бухты императрицы Александры возвышенный и изобилует чрезвычайно толстомерным лесом -- от 10 до 15 вершков (0,45--0,68
'Бухта великого князя Алексея имеет в устье глубину 9 сажен, а далее от 4 до 7 сажен (7--12
'Река Хаджи впадает в бухту императрицы Александры; она, по словам туземцев, течёт на 150 вёрст. Из них на протяжении 40 вёрст она удобна для плавания на лодках; на этом расстоянии -- четыре селения. Глубина реки на баре в малую воду от 1 1/2 до 2 1/2 футов (0,5--0,8
Население залива императора Николая живёт в пяти селениях; главное из них при устье реки Ми имеет 10 юрт. Всех жителей не более 50 душ. Образ жизни туземцев, а равно и жителей всего пройденного мной берега, следующий: большая часть их полукочевая и полуоседлая, так как перемена места ограничивается у них постоянно двумя пунктами. В летнее время они выходят на побережье, где и выжидают прохода морской рыбы, из которой готовят для себя зимний запас. Затем на зиму, уходят на реки Дагта и Тумнин, на которых занимаются промыслом сохатых и различного рода пушных зверей. Со вскрытием этих рек, сделав себе лодки из толстой осины, которой, по их словам, на этих реках изобилие, они спускаются по течению в свои летники. Там они опять занимаются охотой на сохатых и рыбным промыслом; для последнего им приходится переходить в соответствующие для промысла места в окрестностях залива. Средства, употребляемые ими для ловли рыбы, гораздо хуже, чем у амурских туземцев, и потому, несмотря на огромное количество речной и периодической морской рыбы, запасы их никогда не превышают количества, необходимого для домашнего употребления. Весной, когда время прохода рыбы еще не наступило, туземцы на легких ветках (шлюпка из бересты) выезжают к внешней части залива, где ловят камбалу, бычков и раков {То-есть крабов.
'Местное население живёт в юртах, сделанных из коры; для приготовления пищи и отопления среди юрты, на земле, раскладывается огонь. Юрты эти ежегодно ремонтируются. Поблизости рыбного промысла, подобно всем народам, населяющим Амурский край, эти туземцы, имеют летники.
Все здешние жители нрава кроткого и боязливы; по большей части тех предрассудков, каких много у