Приведя свою систему в порядок, я еще раз внимательнейшим образом оглядел печать. Только небольшая трещинка, но начало было положено… Главное, чтобы этими выбросами меня ненароком не прибило. Если маленькая трещинка умудрилась едва не отправить меня к праотцам, то тогда полное разрушение печати могло вообще порвать на куски. С другой стороны, имелись и положительные моменты. Причем довольно ощутимые. Первым и, пожалуй, самым наиважнейшим плюсом, являлся ответ на вопрос: вернется ли ко мне способность Искусника? На конкретный вопрос появился вполне конкретный ответ: да, вернется. Следующим стало 'перекручивание' каналов, из-за чего блуждающие каналы процентов на восемьдесят соединились с обычными, хотя не далее, как вчера, процесс был закончен едва ли больше, чем наполовину. Вот, пожалуй, и все. Два плюса, но зато какие!
Покинув Лрак`ар, я первым делом опять умылся, а потом, поднявшись на ноги, поплелся в сторону своего спального места. От набежавших врачей и Искусников вяло отмахнулся, а, едва улегшись на свое место, практически мгновенно заснул. Снилась какая-то муть: демоны, гоняющиеся за мной, по ходу дела превратившиеся в бешеных собак, а затем и вовсе в непонятных созданий. Закончилось тем, что я опять присутствовал на площади возле Гильдии Видящих, и на меня снова накладывали печать. Вот только теперь я совершенно спокойно стоял и смотрел на Арх-Дайхара Империи, и даже не предпринимал попыток предотвратить наложение печати. Впрочем, меня действительно это не волновало. Из-под скрывающего лицо капюшона виднелись две длинные светло-зеленые пряди. Помимо весьма и весьма необычного цвета волос, присутствовала и легкая улыбка на губах девушки. Действительно! Ей ведь немногим больше тридцати, значит, девушка. Обычно титула Арх-Дайхара удостаивались Видящие, прожившие очень большой срок жизни, иногда порядка трехсот, а то и четырехсот лет. До нынешнего Арх-Дайхара, Теналии, самым молодым видящим был Рирский Искусник, получивший свой титул в семьдесят лет. Так и закончился мой сон. Я стоял, смотрел на Теналию, она тоже стояла и тоже смотрела только на меня, а потом я просто проснулся.
Спустя полчаса за мной пришли Видящие и увели к себе в палатку для выяснения подробностей ночного инцидента. Собственно, разъяснять ничего и не надо было. Все списал на печать и сбой в ее работе, а вот о частичном разрушении этой самой печати я умолчал. Пока незачем им знать такие подробности.
Уже возвращаясь к своему месту, я увидел всадника. Так получилось, что наш десяток располагался довольно близко к лесу и дороге, можно сказать, в углу лагеря. Впрочем, я заметил, что остальные три угла также были заняты. Несколько осторожных расспросов помогли понять, что в одном из них располагается 'монструозный' десяток, в котором состояли Невозмутимый, Вилст и Герцог. Остальные два занимали десятки наподобие нашего, то есть тоже довольно сильные. С чем было связано такое обособленное размещение, я не совсем понимал, а из имеющихся предположений больше склонялся к мысли о 'человеческом факторе'. Просто подобрались такие люди, которые не любили быть среди большого скопления народа, а там, где расположился наш десяток, было относительно спокойно. Да и никто не шатался, как, например, непосредственно в центре лагеря. Именно из-за этой обособленности и близости к дороге, я первым заметил, что в сторону лагеря скачет всадник.
- Это кто? - спросил я, кивком головы показывая на дорогу, когда подошел к своим старшим товарищам.
Все находящиеся возле костра повернули голову в указанную мной сторону, а еще через секунду большинство принялось ругаться, кто-то начал плеваться, некоторые же просто, тяжко вздохнув, вернулись к своим делам.
- Так мне кто-нибудь скажет, что это за всадник? - поинтересовался я, усаживаясь на бревно.
- Посыльный, - буквально прошипел Лирт.
Я невольно почувствовал ощутимый укол страха. Посыльный мог означать только одно: скоро Легион сдвинется с места. Дальнейшие мои мысли были прерваны злорадным хохотом со стороны десятка. Опять посмотрев в сторону посыльного, который буквально замер на краю лагеря и растерянно осматривался, я сам невольно засмеялся. У молодого парня был настолько потешный вид, что не смеяться было просто невозможно, по мере нарастания хохота парень все больше и больше краснел, из-за чего хохот не только не проходил, а лишь усиливался.
- И так каждый раз, - все еще хихикая, признался Лирт, когда посыльного увели в палатку к Арварду. - Сначала все ругаются, а потом ржут, как ненормальные.
Если подумать, почти беспричинный смех в данном случае - нормальная реакция организма. Можно сказать, каждый из присутствующих получает подобие микростресса и тут же избавляется от него. Ведь прибытие посыльного автоматически означало конец отдыха и начало сражений, а до очередного периода спокойствия можно и не дожить.
Увидев, как посыльного, едва тот вышел от Арварда, перехватывают Искусники и буквально тащат бедного парня в свою палатку, я направился к своему месту. Нужно было подготовиться. Я успел точно к моменту прихода Карста, помылся, побрился, постирал грязные и надел чистые вещи. Собственно, у каждого есть лишь два одинаковых комплекта одежды, поэтому прежде чем надеть чистый, всегда приходилось стирать грязный.
- Готов, значит, - с непонятной даже для меня интонацией произнес Карст. - Неужели все люди настолько предсказуемы?
- Естественно, - пожал я плечами, глядя в задумчивые глаза капрала. - Поведение людей может резко измениться лишь под действием каких-либо факторов, которые просто нельзя просчитать. Даже если вдруг, скажем, именно ты… - оглянувшись на десяток, я тут же поправился, - вы, захотите сейчас меня прирезать, вы этого просто не сможете сделать. Для этого надо фактически сломать свою личность, изменить нынешнее психоповедение. Опять же, если появится причина меня убить, вы это сделаете в ту же секунду, и у вас не будет даже тени сомнения. Все зависит от обстоятельств, и если ты можешь их просчитывать… - не заканчивая предложения, я лишь пожал плечами. - Каждый человек может сам вершить свою судьбу, но не каждый это делает. Большинство предпочитает плыть по течению, склоняться перед чужой судьбой, идти за нею.
'Я предпочитаю идти своей дорогой', - закончил я уже про себя, некоторые мысли лучше не озвучивать. Особенно среди тех людей, с которыми может оказаться не по пути.
- Ладно, пошли, - кивнул головой Карст в сторону палатки Арварда.
Уже почти дойдя до палатки, я негромко произнес:
- Капрал, бывают такие случаи, когда одна судьба объединяет многих людей, и она становится одной на всех, тогда каждый делается ее неотъемлемой частичкой.
Карст остановился.
- Главное, понять, как ты сам к ней относишься, и хочешь ли ты идти только своей дорогой.
- А ты? - не оборачиваясь, спросил капрал.
'Иду своей дорогой', - хотелось мне сказать, но я промолчал и вместо этого произнес:
- Я ищу свой путь, и кто знает, где я его найду?
Капрал кивнул и вновь зашагал, я же остался стоять на месте. Слова, предназначенные для сокрытия настоящего ответа, как-то резко приобрели глубину для меня самого. А действительно? К чему я стремлюсь? Чего я хочу добиться в своей жизни? Стезя вора меня не прельстила. Воином я быть не хотел. Алхимия? Пожалуй, тоже нет. Искусник? А, собственно, зачем? Куда идти по этому пути, и куда он меня приведет? Где найти ту единственную и недостижимую цель, ради которой не жаль пожертвовать своей жизнью? Нет, не так. Вернее будет сказать: где найти цель, которая бы заставляла меня двигаться только вперед? Вором я был по необходимости, алхимиком сначала тоже, затем воспринимал это занятие чем-то вроде любимого хобби, а Искусником стал из чистого упрямства и любопытства. Это было сложно! Это было недостижимо! И именно из-за невозможности я и решил добиться поступления в Гильдию, и первое время мне там даже нравилось. Сначала эйфория от самого факта, что я оказался в Гильдии Видящих, затем ликование от обилия собранной там информации, а потом… я опять потерял смысл жизни. Наверное, пора себе признаться кое в чем, давно пора.
- Ты идешь? - окрикнул меня Карст, остановившись возле палатки Арварда.
Пришлось опять сворачивать все эти рассуждения и отложить их до вечера, когда появится время подумать, сейчас же мне предстоял довольно интересный разговор. Интересный не в обычном смысле этого слова, а в плане обновления психопортретов и увеличения или снижения количества Схем.
