После войны в лапы союзников попала мелкая сошка— какой–то медицинский работник, трудившийся в Третьем управлении. То ли парень не хотел говорить, то ли меры по обеспечению секретности в «Аненэрбе» были на высоте (во что мне верится сильнее), но, по его словам, он мало что видел и мало что знал, однако кое–что из его рассказа отчасти проясняло ситуацию. В Третье управление его взяли после долгих проверок, дали эсэсовский чин и усиленное питание. Там он занимался специальной программой тренировок, которая значительно усиливала человеческие мышцы. Система была такая: в мышцы испытуемого вводился специальный состав, содержание которого в документе не раскрыто. Готовили этот препарат два тибетца. Одновременно проводились тренировки, во время которых человек дышал травяными испарениями.
Следователи искали следы преступлений против человечности, а поскольку таковых было огромное количество, и зачастую гораздо страшнее описанного, то свидетельство никогда не оглашалось. Поскольку допрашивали парня юристы, а не ученые, все самое важное в документе не зафиксировано. Ну неинтересно им было, как увеличивалась мышечная сила! Их интересовало, сколько людей при этом было искалечено или погибло (такие случаи были — во время тренировок люди умирали от перенапряжения, — но редко). Кстати, тот парень был позднее переведен в какую–то тюрьму, находившуюся под пристальным вниманием спецслужб, и затем следы его потерялись.
Что касается персонала Третьего управления в целом, то здесь получилась довольно интересная история. Их исследовательский центр находился около города Бреслау — сегодня это на территории Польши, а тогда, значит, дело было на самом востоке Германии. В начале 1945 года Бреслау в результате русского наступления попал в окружение. Персоналу исследовательского центра был отдан приказ — пробиваться на запад. Руководитель Третьего управления группенфюрер СС Краних собрал кое–какие военные отряды, раздал всем гражданским оружие и двинулся в бой. Врачи, естественно, были не в белых халатах, а в эсэсовской форме. А после того, что СС натворили в России, красные их в плен не брали вообще. Стреляли на месте, даже если человек поднимал руки. В общем, за редким исключением там все и полегли.
Впрочем, не исключу, что русские недоговаривают и кто–то спасся. Но носителей таких секретов, как правило, из плена потом не выпускали. Тем не менее мне удалось раскопать еще одно свидетельство. Известно, что для своих экспериментов «Аненэрбе» использовал узников из специального концлагеря. Считалось, что все они погибли в конце войны — были отравлены газом. Но дело в том, что институты «Аненэрбе» существовали по всей стране и возить туда–сюда «подопытных» для экспериментов было довольно накладно. Поэтому при каждом исследовательском центре существовал свой «мини–лагерь». Так что когда на Бреслау (незадолго до ухода сотрудников «Аненэрбе» на прорыв) был совершен авианалет, пострадала территория Третьего управления и несколько бомб упали на лагерь, В результате часть узников погибла, другие (еще способные двигаться) разбежались. Немцам, понятное дело, было уже не до того, чтобы их отлавливать. В итоге один из тех, кому удалось спастись, дал потом показания, которые мне тоже удалось найти.
В общем, оказалось, что эксперименты ставились весьма необычные. Заключенным вводились специальные составы, которые, например, позволяли им не дышать под водой в течение 15–20 минут, а то и больше. Естественно, проводились эти опыты в чисто нацистском стиле — человека помещали под воду и ждали, пока он захлебнется. Жертв успешных экспериментов убивали (чтобы не оставлять свидетелей), жертвы неудачных опытов по большей части умирали сами. Оставались в живых немногие — те, кто прошел через «несмертельные опыты» и остался пригоден к дальнейшему использованию (как бы цинично это слово ни звучало, эсэсовцы использовали именно такую терминологию).
Именно к этой категории относился наш герой. Его привели в какое–то помещение и заставили в течение трех часов дышать странными парами. Потом проводили всевозможные измерения. Сам он рассказывал, что при этом во всем теле появилось ощущение легкости и силы. Видимо, использовался какой–то специальный стимулятор. После исследования его вернули в барак, а необычное ощущение все длилось. На следующее утро прилетели русские штурмовики. Когда он увидел, что охрана разбегается (сбросив бомбы, бронированные самолеты снизились и на бреющем полете начали прицельно расстреливать сторожевые вышки), он рванул из барака. Бежать было очень легко, скорость, по его субъективным ощущениям, была невероятной. Так он и бежал, пока не попал к русским, успел рассказать свою историю и умер, когда действие стимулятора закончилось, — настолько изношенным был его организм.
Задачей всех этих программ было создание сверхчеловека, или, как говорили нацисты, «воссоздание истинных арийцев». Той же самой цели служила еще одна организация, действовавшая под эгидой СС и Института «Наследие предков». Речь идет о системе детских домов «Лебенсборн», которым предстояло стать питомником для нового поколения арийской расы. Суть заключалась в том, что нацистские вожаки решили вывести «чистую расу» методом, что называется, направленной селекции. Девушка, подходившая под арийские стандарты, могла родить от мужчины, также подходившего под эти параметры, а затем отдать ребенка на воспитание в специальный воспитательный дом. Кроме того, в оккупированных странах немцы отбирали подходящих по внешним признакам детей и тоже направляли их в эти специальные дома.
Известно, что через систему «Лебенсборн» прошло около 20 тысяч детей. Точнее установить нельзя — львиную долю документов по этому проекту эсэсовцы в конце войны уничтожили. Поэтому потом детям было очень непросто установить своих настоящих родителей. У кого–то это получилось, у кого–то — нет, причем последних большинство.
После войны об этой программе писали в основном в издевательском ключе. Мол, вот какие, мягко говоря, недальновидные нацисты — хотели вырастить самых сильных и умных, а вырастили слабых, ограниченных детей. Этот тезис — что воспитанники «Лебенсборн» были хуже своих сверстников — повторялся так часто, что заставил меня насторожиться. Действительно, по всем канонам дети, воспитанные эсэсовцами, должны были в плане физического и умственного развития как минимум не уступать своим сверстникам. По крайней мере, особых причин для их глупости и неразвитости не наблюдалось.
Я начал копать в этом направлении. Все действительно оказалось с точностью до наоборот, Значительная часть детей находилась вполне на уровне своих сверстников. Но у многих других были обнаружены отклонения, причем, что называется, в лучшую сторону. Кто–то был намного крепче физически, кто–то — умнее, причем весьма существенно. Одним словом, эксперимент явно удавался. Именно поэтому победители, как заведенные, твердили о его провале.
Двинемся дальше — станет еще интереснее. Оказывается, именно у таких необычных детей практически никогда не удавалось найти отцов! Известно лишь три случая, когда личность отца была установлена. Во всех трех ими являлись офицеры СС. А теперь попробуйте угадать, где они служили. Да–да, именно в специальных батальонах! Так что приобретенные качества прекрасно передавались по наследству.
Впрочем, наверное, настало время поговорить о главном. О том, зачем я вообще полез в эту тему. На это меня подтолкнул один замечательный персонаж, уже упоминавшийся в предыдущей главе. Речь идет о пилоте немецкого космического корабля Людвиге фон Брауне. Странный это был тип, скажу я вам, очень странный.
Первое, что меня заинтересовало, — это, разумеется, фамилия пилота. Вы не замечаете странного совпадения с фамилией создателя германских ракет? Или вам оно не кажется таким уж странным? Может быть, вы считаете, что это, в принципе, вполне нормально? Что ж, поясню.
Если бы речь шла просто о Браунах, то совпадение можно было бы с чистым сердцем отложить в сторону. Мало ли на свете однофамильцев? Но все портит, увы, частица «фон». Она говорит о дворянском происхождении ее обладателя, а это значительно сужает круг людей, которые могут носить одну и ту же фамилию. Наверняка они пусть и дальние, но родственники. Так вот, когда я попытался провести совершенно элементарную процедуру — установить, в какой степени родства Людвиг состоял с Вернером, — у меня ровным счетом ничего не получилось. Не получилось по очень простой причине — никаких сведений о Людвиге я отыскать не мог.
