Просьба о помощи
Умер один крестьянин. Собираясь провожать его в последний путь на кладбище, родственники покойного обратились к соседу.
— Помоги нам отнести на кладбище нашего отца.
— Не могу, — ответил молодой человек, — я занят, у меня много дел.
Тогда лежащий в гробу покойник приподнял голову и сказал:
— И у меня оставалось много незавершенных дел, но пришла смерть. Мне пришлось оставить свои дела и уйти из этого мира. Помоги отнести меня на кладбище, тогда после твоей смерти чужие люди помогут твоей семье похоронить тебя.
Плакать и причитать — не понимать судьбы
У Чжуан-цзы умерла жена, и Хуэй-цзы пришел ее оплакивать. Чжуан-цзы сидел на корточках и распевал песни, ударяя в таз. Хуэй-цзы сказал:
— Не оплакивать покойную, которая прожила с тобой до старости и вырастила твоих детей, — это чересчур. Но распевать песни, ударяя в таз, — просто никуда не годится!
— Ты не прав, — ответил Чжуан-цзы. — Когда она умерла, мог ли я поначалу не опечалиться? Скорбя, я стал думать о том, чем она бьша в начале, когда еще не родилась. И не только не родилась, но еще не бьша телом. И не только не бьша телом, но не бьша даже дыханием. Я понял, что она бьша рассеяна в пустоте безбрежного хаоса. Хаос превратился — и она стала дыханием. Дыхание превратилось — и она стала телом. Тело превратилось — и она родилась. Теперь настало новое превращение — и она умерла.
Все это меняло друг друга, как чередуются четыре времени года. Человек же схоронен в бездне превращений, словно в покоях огромного дома. Плакать и причитать над ним — значит не понимать судьбы. Вот почему я перестал плакать.
Тот, кто достоин Рая
Некий богослов после смерти оказался у райских врат. Ангел при входе встретил его, задал несколько вопросов о его жизни на земле и сказал:
— Ты достоин рая. Входи же.
Но богослов попытался возразить ему:
— Постойте, я не терплю, когда мне навязывают решения. Вы говорите, это — рай. А доказательства у вас есть? А вдруг это ловушка для заблудших душ или средоточие грез или фантазий?
Ангел достал рог и протрубил. Из ворот вышли дюжие стражники в сверкающих солнцем доспехах.
— Хватайте этого и влеките вовнутрь, — сказал ангел. — Все в порядке. Он — свой.
Невыносимая легкость бытия
Умирал один великий персидский царь. Был он уже глубоким столетним стариком, но когда за ним пришла Смерть, царь ей сказал:
— Не могла бы ты немного повременить? Я еще не пожил по-настоящему, я был занят делами царства и совсем не готовился к необходимости покинуть это тело, имей ко мне сострадание, а если ты не можешь уйти с пустыми руками, забери одного из моих сыновей?
Смерть ответила:
— Я не против, но для начала спроси об этом у своих детей.
У царя была целая сотня детей. Он спросил у них о том, не согласился бы кто-нибудь отправиться в царство Смерти вместо него. Старшие дети тут же отказались, согласился лишь один из них, самый юный и любящий из всех.
Мальчик подошел к отцу и сказал:
— Я согласен.
Даже Смерть исполнилась к нему сострадания: если столетний старик еще не пожил, то что же говорить о шестнадцатилетнем мальчике?
Смерть сказала:
— Ты ничего не знаешь, ты — невинный мальчик. С другой стороны, все твои братья молчат. Некоторым из них по семьдесят — семьдесят пять лет. Они стары, их смерть скоро придет за ними, это вопрос очень короткого времени. Почему же вызвался именно ты?
Юноша ответил:
— Если мой отец не насладился жизнью за сто лет, как я могу надеяться на это? Все это бесполезно! Для меня достаточно понимать, что если мой отец не смог нажиться на свете за сто лет, то и я не наживусь, даже если проживу сто лет. Должен быть какой-то иной способ жить. С помощью жизни, похоже, нельзя нажиться, так что я попробую достигнуть этого с помощью смерти. Так позволь же мне уйти с тобой.
Смерть забрала мальчика с собой, давая возможность царю прожить еще одну сотню лет. Затем Смерть пришла вновь. Царь был несказанно удивлен:
— Почему так быстро? Я думал, что сто лет — это так долго, нет нужды волноваться. Я еще не пожил; я пытался, я планировал, теперь все готово, и я начал жить, а ты пришла снова!
Так происходило десять раз: каждый раз один из сыновей жертвовал своей жизнью, и отец продолжал жил. Когда царю исполнилась тысяча лет, Смерть снова пришла и спросила его-.
— Ну, что ты думаешь теперь? Я снова должна забрать одного сына?
Царь ответил:
— Нет, теперь я знаю, что даже тысячи лет мало для того, чтобы нажиться. Это не вопрос времени, все дело в моем разуме. Я снова и снова включаюсь в одну и ту же суету, я стал привязанным к пустой трате бытия и сущности. Теперь я готов уйти.
Дерево и плоды его
Большому дереву подобен подлунный мир, а люди схожи с его плодами. И, пока они созревают на ветвях, наливаясь соком, они не упадут, ибо крепко прикреплены к дереву, являясь неотъемлемой его
