Дмитрий Шостакович. Он делает колоссальные успехи, но, к сожалению, это вредно отражается на его болезненном организме, ослабленном от недостатка питания.
Покорнейше прошу Вас не отказать поддержать ходатайство о нем в смысле предоставления талантливейшему мальчику способа питания для поднятия сил его.
В это время Дмитрию Дмитриевичу Шостаковичу не исполнилось еще и пятнадцати лет.
Глазунов не ошибся. Шостакович оказался достоин своих гениальных предшественников и учителей, достоин времени, в которое он живет. И одно из самых прославленных доказательств этого – Седьмая симфония, начатая в условиях ленинградской блокады.
Партитура Седьмой симфонии.
Фото: Шостакович на крыше консерватории в пожарной каске.
Фото: блокадный Ленинград. Афиша симфонического концерта и столик на улице, за которым продаются билеты на исполнение Седьмой симфонии.
Первое исполнение Седьмой симфонии за рубежом. За пультом – Артуро Тосканини.
Пластинки:
Одиннадцатая симфония-«1905 год». Образ революционного народа. Двенадцатая симфония – образ Ленина.
Четвертая симфония, Пятая – образ нашего современника.
Шостаковичу присуща широко-объемлющая и глубокая мысль, связующая современность с историей. Он сам – наша будущая история. И замечательный сегодняшний день нашей музыки. А во многом и завтрашний, когда каждая его тема будет помниться миллионами людей
и напеваться так же свободно, как напеваются его мелодии из музыки к кинофильмам.
Шостакович всегда впереди. Всегда в преодолении самого себя. Не повторяя ни себя, ни других. Не успокаиваясь. Не старея.
Вот он на фотографии. Вместе с Владимиром Маяковским. В работе над музыкой к спектаклю «Клоп», который ставил тогда Всеволод Эмильевич Мейерхольд.
Сергей Сергеевич Прокофьев. Другой великий наш современник, для которого существует мир только грандиозных событий и великих идей. Вспомним темы его сочинений за последние пятнадцать лет его жизни.
Александр Невский.
Иван Грозный.
1812 год («Война и мир»).
Гражданская война («Семен Котко»).
Отечественная война («Повесть о настоящем человеке»).
Симфонии. Сонаты. Кантаты. Балеты.
Шекспир. Лев Толстой. Сказки.
Современная советская проза.
И дружба с великим режиссером, драматургом, художником, мыслителем, теоретиком… (Тут начинает звучать музыка из фильма «Иван Грозный» – хор.)
Фото: Сергей Эйзенштейн, Сергей Прокофьев. Обмысляющие музыку к «Грозному».
Сценарий «Ивана Грозного», подаренный композитору Эйзенштейном с надписью:
«Прокофьеву, преклонясь».
На экране появляется афиша – концерты Музея музыкальной культуры. И слово:
Конец
Так вот сложился план этого телевизионного фильма!
1966
ХРАНИТЕЛИ ПРАВДЫ
1
Заведите разговор об архивах. И если ваш собеседник окажется причастным к изучению литературы и к тому же словоохотлив, он вам расскажет про письма Наталии Николаевны Пушкиной к А. С. Пушкину, будто бы пропавшие из Румянцевской библиотеки в Москве при таинственных обстоятельствах и, может быть, даже увезенные за границу. Или услышите историю о сгинувших сочинениях самого А. С. Пушкина, так никогда и не увидевших света, озаглавленных «Дафна и Дабижа, молдавское предание 1663 года» и «Дука. Молдавское предание XVII века». По свидетельству П. П. Липранди, эти повести были написаны Пушкиным в Кишиневе на основе подлинных молдавских преданий. Копии их в составе архива Липранди будто бы поступили в Румянцевскую библиотеку. А где они – так никто и не знает. Поступили – и нет. А может быть, и не поступали.
Поведите разговор дальше – услышите, как однажды – это было в 30-х годах – из Рукописного отдела ленинградской Публичной библиотеки воры крали Остромирово Евангелие: содрали серебряный оклад, а рукопись XI века, не поняв, что она-то и есть главнейшая ценность, сунули за трубу отопления. Там ее и нашли.
Поговорите еще – дойдете до замурованных тайников, вырезанных из тетрадей листов, перемеченных страниц и папок с рисунками, которые поступили в государственные архивы и снова исчезли потом.
Откуда все эти легенды и разговоры?
Порождены эти легенды порядками, царившими когда-то в наших архивах, когда миллионы рукописных листов находились в ведении одного-двух научных сотрудников, когда каталогов в архивах не было, учет велся «на глазок» и ученым приходилось полностью полагаться на внимание и память хранителей. Выскажет кто-то предположение – хранитель не согласится. Проверить нельзя. Так из предположений рождались легенды. А может быть, не всегда и легенды.
Теперь, по счастию, новых историй подобного рода вы уже не услышите. Никто еще не рассказывал, что автографы великих писателей потерялись среди других материалов Центрального государственного архива литературы и искусства СССР или какая-то рукопись исчезла из его хранилищ. На то и был создан ЦГАЛИ, чтобы великие литературные ценности не могли ни завалиться, ни затеряться, ни пропасть, ни сгореть, ни намокнуть, ни выцвести. А хранились бы самым совершенным и верным способом и были доступны для изучения.
