– Недавно умер.
– Тогда Левин должен быть богачом, непонятно, с какой стати он ютится в одной комнате?
Ишь, как все хочет выведать, с досадой подумала я. Ничего не поделаешь, сама нарвалась.
– Завещание вступит в силу лишь по истечении определенного срока, – сказала я, – такие дела за один день не делаются.
К моему удивлению, он не стал вдаваться в подробности, а вместо этого неожиданно сказал:
– Что-то я себя неважно чувствую, нельзя ли мне прилечь? Я уверен, Левин возражать не станет, он бы наверняка мне позволил чуток вздремнуть на его кровати.
Без всякого восторга я наблюдала, как он снимает ботинки (и на том спасибо) и укладывается. Подавив тяжелый вздох, я вышла из комнаты, оставив дверь приоткрытой.
Я давно уже навела блеск во всей квартире и даже успела немного отдохнуть, а Левина все не было. Не просыпался и Дитер. Я проскользнула в комнату, чтобы получше его рассмотреть. Нет, на торговца наркотиками он решительно не похож, и вообще злодеи в моем представлении выглядят иначе. Этот же в своей ковбойке и вельветовых штанах смахивает на студента-англичанина, если не на сельского землемера откуда-нибудь из моей Вестфалии. На лице безмерная усталость; пожалуй, лицо даже интеллигентное, и, если начистоту, не могу сказать, чтобы оно мне так уж не нравилось. И как это его Марго окрутила? Вон, ноготь большого пальца у него изувечен. Почему-то мне стало почти жаль этого чужого спящего мужика, я принесла из соседней комнаты шерстяной плед и укрыла его.
Левин накупил много вкусной еды и поэтому вернулся домой не слишком поздно. Заслышав рокот мотора, я на цыпочках поспешила к двери, открыла ее еще до того, как он успел вставить ключ, и, приложив палец к губам, шепнула:
– Он здесь!
– Кто? – гаркнул ничего не понимающий Левин.
Еще раз знаком велев ему не шуметь, я отвела Левина к двери его комнаты. Не веря себе, он уставился на своего дружка, потом оторопело проследовал за мной на кухню. Куда только подевалась его удаль! Судорожно шаря по карманам в поисках сигарет, он осведомился, о чем мы тут с гостем беседовали.
– Не волнуйся, он был кроток как ягненок, – успокоила я Левина. – Правда, пришлось сказать ему о смерти твоего деда, но он бы и так об этом узнал.
Левин явно был раздражен.
– Ну и что прикажешь с ним делать?
– Дать ему выспаться, потом вместе пообедать и прогуляться по парку, – как ни в чем не бывало предложила я.
Левин удивленно на меня глянул.
– Кто бы мог подумать, что ты такая невозмутимая, тебе впору прямо гангстерской невестой быть.
Я не стала уточнять, что я ею уже стала, и принялась за стряпню, чему Левин изрядно мешал своим нервным хождением взад-вперед по кухне.
Чтобы чем-то его занять, я попросила его почистить яблоки. Он схватился за самый острый нож и, разумеется, тут же порезал палец. Пока я накладывала повязку, на пороге объявился наш гость, все еще в носках. Заметив на столе несколько капель крови, он побледнел и поспешно отвел глаза. Я протерла стол. Только тогда он отважился к нам подойти.
– Ну что, старина, – сказал он, – крепко – не слишком ли крепко? – похлопывая Левина по спине. – Марго все еще в Хайдельберге, на Грабенгассе у Лоры?
Левин от ответа уклонился.
– Знаешь, Элла – прекрасная повариха, но ей нельзя мешать. Пойдем, ударим по аперитиву.
Они удалились, предоставив мне запекать в духовке медальоны из заячьей спинки, начиненные виноградинами без косточек, с гарниром из яблок в кальвадосе. Из гостиной сюда не доносилось ни звука.
Когда полчаса спустя я позвала Левина и Дитера к столу, оба были в наилучшем расположении духа, никаких следов схватки – ни словесной, ни рукопашной – заметно не было.
Заяц удался на славу, они были в восторге. Мы болтали о политике, о том о сем, о кулинарных рецептах. Потом Дитер вдруг встал.
– Дашь мне свою машину? – спросил он, обращаясь к Левину. – Завтра утром я тебе ее верну.
Я чуть не потеряла дар речи от такой бесцеремонности, да и представить себе, что Левин кому-либо отдаст ключи от своего «порше», было просто невозможно. У него и впрямь чуть дрогнули уголки губ, когда он изрек:
– Я отвезу тебя куда прикажешь.
– Очень мило с твоей стороны, но это ни к чему, – твердо сказал Дитер, – да ты и выпил больше моего.
Что верно, то верно. И Левин в самом деле отдал ему ключи.
– Ты ведь знаешь, где она стоит.
Едва он исчез, я набросилась на Левина с вопросами:
– Он поедет к Марго? А если он ее изобьет? И что ему от тебя надо?
Левин зевнул.
– Дорогая, как ты верно заметила, он стал кротким агнцем. Мы вполне поладили, а Марго он и пальцем не тронет.
– А что насчет денег, которые ты ему должен?
– Теперь это не к спеху, – сказал Левин. – Кстати, он будет нашим свидетелем на свадьбе.
Эта новость пришлась мне совсем не по вкусу – значит, придется звать и Марго. Я ведь пригласила родителей, которых вижу очень редко, брата, нескольких друзей и мою шефиню. Свидетелями мне хотелось видеть Дорит и Геро, а теперь, значит, это будут Дорит и Дитер. Мои родители столько лет переживали из- за странностей моего вкуса в выборе любовников, что теперь я хотела порадовать их видом благопристойного жениха, с высшим образованием, да к тому же еще и богатого наследника. Но одно только появление Марго все безнадежно испортит.
Левина мои огорчения только повеселили.
– Вот уж не думал, что в тебе столько спеси. Надеюсь, хотя бы Дитер тебя не смущает?
Я промолчала. Но про себя вынуждена была признать, что со стороны Дитер выглядит, пожалуй, даже получше, чем Левин.
– А сколько лет Дитеру и чем он вообще занимается? – поинтересовалась я.
– Тридцать пять, по-моему, а по специальности он страховой менеджер, кажется. Толковый парень, и языки знает.
– Если он такой толковый, с какой стати он заделался наркодельцом?
– Вопрос, конечно, интересный… Но на что не пойдешь ради денег?
Я решила перепрятать колбочки с ядом в новое место; такой, мягко говоря, импульсивный человек, как Левин, не должен знать, где они находятся. Раздумывая над этой задачей, я вдруг задалась вопросом, а зачем столь сильные и опасные яды, да еще и раздобытые, видимо, где-то в Англии, понадобились деду? Ведь подобные препараты вовсе не входят в обязательный провизорский набор любого аптекаря, как я внушала Левину. Может, это как-то связано с тем, что во времена Гитлера мой дед был вовлечен в дела, о которых в семье предпочитали помалкивать? Я припрятала колбочки в старый цветочный горшок, присыпала их землей, а горшок поставила в погреб к прочим остаткам моего балконного хозяйства.
День свадьбы приближался. Я волновалась в предвкушении все новых и новых хлопот. Что мне надеть? Дорит отправилась со мной покупать льняной костюм кремового цвета. Для свадебного букета она предложила мне чайные розы, лилии и незабудки. Я не могла решиться, мне казалось, что на фоне такого букета я буду выглядеть бледной.
А у Левина, как оказалось, были совсем другие заботы.
– Поехали, – сказал он мне дня за три до свадьбы, – я знаю в Фирнхайме одного архитектора. Пора подумать, что мы сделаем с домом.
Так впервые после смерти Германа Грабера я вновь оказалась на вилле. Огромные комнаты в первом этаже, при жизни старика завешенные и пустовавшие, теперь совершенно
