нее: я знаю, какой он трус».
Берроуз сказал: — Успокойся.
— Ладно, я приду, успокою тебя — со всей моей техникой.
— Послушай-ка, Роузен, я полагаю, это Мори Рок подбил тебя на это. Я обсуждал это с Дэйвом, и он заверил меня, что их установленное законом обвинение в изнасиловании не имеет силы... если...
— Я тебя убью, если ты ее изнасиловал! — проорал я в трубку. А в глубине сознания спокойный, саркастический голос ухмылялся и говорил: «Ублюдка засудят». Спокойный, саркастический голос разразился удовлетворенным смехом: для него наступил звездный час. — Ты меня слышишь? — вопил я.
Вскоре Берроуз сказал:
— Ты психопат, Роузен. Я собираюсь позвонить Мори: он-то, в конце концов, здоров. Слушай, я ему позвоню и скажу, что Прис улетает обратно в Буаз.
— Когда?! — взвизгнул я.
— Сегодня. Но не с тобой. И, думаю, тебе надо увидеться с психиатром, ты серьезно болен.
— Ладно, — сказал я потише. — Сегодня. Но я остаюсь здесь, пока Мори мне не позвонит и не скажет, что она уже в Буаз. — И я положил трубку.
Фффууу...
Пошатываясь, я прошел в ванную и умылся холодной водой. Значит, иррациональное и бесконтрольное поведение приносит все-таки свои плоды! Век живи — век учись. Я добился возвращения Прис! Я запугал его до того, что он поверил, будто я — сумасшедший. А не было ли это правдой в настоящий момент? Я действительно потерял голову: достаточно было взглянуть на мое поведение. Потеря Прис повергла меня в безумие.
Успокоившись, я вернулся к телефону и позвонил Мори на фабрику в Буаз:
— Прис возвращается. Ты мне позвони, как только она появится. Я останусь здесь. Я запугал Берроуза — я сильнее, чем он.
Мори ответил:
— Я этому поверю не раньше, чем увижу ее.
— Я запугал парня, он у меня остолбенел — он не может дождаться, только бы поскорей избавиться от нее. Ты не представляешь себе, в какого я тут неистового маньяка превратился из-за страшного напряжения. — И я дал Мори номер телефона моего номера в мотеле.
— Хорстовски звонил тебе прошлой ночью?
— Да, — ответил я, — но он невежда. Твои денежки, считай, улетели в трубу — как ты и говорил. Он не вызывает у меня ничего, кроме презрения, я так и скажу ему, как только вернусь обратно.
— Восхищаюсь твоей холодной уравновешенностью, — сказал Мори.
— И правильно делаешь: именно моя, как ты ее назвал, холодная уравновешенность вернула Прис. Мори, я ее люблю.
Он долго-долго молчал, потом я услышал:
— Послушай, ведь она ребенок.
— Я собираюсь на ней жениться. Я — не второй Сэм Берроуз.
— Да мне плевать кто ты или что ты! — взорвался Мори. — Ты не можешь на ней жениться: она маленькая девочка. Она должна вернуться в школу. Пошел вон от моей дочери, понял?!
— У нас любовь. Ты не можешь встать между нами. Позвони мне, как только она прилетит в Буаз: иначе я собираюсь наказать Сэма К. Берроуза, а может, и ее, и себя, если меня загонят в угол.
— Льюис, — медленно и тихо произнес Мори, — ты нуждаешься в помощи Бюро психического контроля, ей- богу, тебе это необходимо. Я не позволю Прис выйти за тебя ни за какие блага мира, и ничто не заставит меня изменить свое мнение. Я хочу, чтобы ты оставил все так, как есть. Хоть бы ты не летал в Сиэтл! И пусть она останется с Берроузом: да, пусть лучше Прис живет с Берроузом, чем с тобой. Что ты ей можешь дать? Посмотри-ка на все, чем может обеспечить девочку Сэм!
— Он превратил ее в проститутку — вот что он ей дал.
— Мне плевать! — заорал Мори. — Это просто брехня, слова—и ничего кроме слов. Возвращайся-ка в Буаз. Нашему партнерству конец. Придется тебе убираться из «Объединения Р и Р». Я звоню Сэму Берроузу и говорю ему, что не хочу иметь с тобой ничего общего: я хочу, чтобы он оставил Прис у себя.
— А, будь ты проклят, — сказал я.
— Зятем моим захотел стать, да?! Думаешь, я дал ей жизнь для того, чтобы она могла выйти за тебя замуж? Не смеши людей! Ты — никто и звать тебя никак! Отвали от нее!
— Тем хуже, — сказал я. Однако эта тирада ошеломила меня. Однако я вновь повторил: — Я хочу на ней жениться.
— А ЕЙ ты об этом говорил?
— Пока нет.
— Да она тебе в рожу плюнет!
— Ну и что.
— Что? Ну и кому ты нужен? Только своему дефективному братцу Честеру и выжившему из ума папаше. Я поговорю с Абрахамом Линкольном, и мы сообразим, каким образом раз и навсегда отвязаться от тебя. — В моей трубке раздался щелчок: это Мори бросил свою...
Я никак не мог в это поверить. Сидя на разворошенной постели, уставившись в пол, я думал: — «Значит, Мори, так же как Прис, гнались за успехом и большими деньгами. Порочная кровь — у них это с генами передается...
Я должен знать. Она должна была где-то это подхватить».
— Что же мне делать теперь? — спросил я себя. — Прострелить себе башку и всех сразу осчастливить — им будет так хорошо без меня, Мори ведь сказал...
Но я не чувствовал необходимости в таком поступке: спокойный хладнокровный голос во мне, глас инстинкта, сказал «нет». «Победи их всех, — говорил голос. — Прибери их всех к рукам... Прис и Мори, Сэма Берроуза, Стентона, Линкольна — поднимайся и вперед!»
Да, чужая душа — потемки: кто бы мог подумать, что придется увидеть настоящее лицо своего партнера, узнать, как он на самом деле относится к тебе, кем тебя считает в глубине души. Боже, какая страшная вещь — правда...
Я был доволен, что все понял. Неудивительно, что он весь ушел в реализацию идеи производства симулакров-нянек: он был РАД, что его дочка стала любовницей Сэма К. Берроуза. Он этим гордился. Он тоже начитался «Марджори Морнингстар»...
Теперь я знаю, что движет миром, сказал я себе. Знаю, каковы люди, чем они дорожат в этой жизни. Этого достаточно, чтобы немедленно упасть замертво, или, на худой конец, покончить жизнь самоубийством.
Но я не отступлюсь, сказал я себе. Я хочу Прис и собираюсь отнять ее у Мори, Берроуза и всех остальных. Прис моя, она принадлежит мне. И мне плевать, что она, или они, или кто-то еще думает. Мне все равно, каких злосчастных благ мира они жаждут: все, что я знаю — это то, что сказал мне мой инстинктивный внутренний голос, а он сказал: «Увези от них Прис Фрауенциммер и женись на ней. Ей с самого начала было предназначено судьбой стать миссис Льюис Роузен из Онтарио, Орегон».
Это был мой обет.
Подняв трубку, я снова набрал номер:
— «Нортвест илектроникс», доброе утро.
— Соедините меня еще раз с мистером Берроузом. Говорит Льюис Роузен.
Пауза. Затем — более глубокий женский голос:
— Мисс Уоллес.
— Дайте мне поговорить с Сэмом.
— Мистер Берроуз вышел. Представьтесь, пожалуйста.
— Это Льюис Роузен. Скажите мистеру Берроузу, чтобы он заставил мисс Фрауенциммер...
— Кого?
— Значит, мисс Вумэнкайнд. Скажите Берроузу, чтобы он отправил ее в мой мотель на такси. — Я дал ей адрес, прочитав его с бирки ключа от номера. — Скажите, чтобы он не отправлял ее на самолете в Буаз. Скажите, что, если он не сделает, как я говорю, я туда приеду и заберу ее.
Молчание. Потом мисс Уоллес ответила:
— Я ничего не могу ему сказать, потому что его здесь нет, он ушел домой, поверьте мне.
— Значит, я позвоню ему домой. Дайте мне номер. Скрипучим голосом мисс Уоллес продиктовала мне номер.
Он уже был мне известен: я набирал его прошлой ночью: Я нажал на рычаг и назвал этот номер. Трубку взяла Прис.
— Это Льюис, — сказал я. — Льюис Роузен.
— Боже милосердный! — от неожиданности сказала Прис. — Ты где? Тебя так хорошо слышно. — Похоже, она нервничала.
— Здесь, в Сиэтле. Прилетел прошлой ночью: я здесь, чтобы спасти тебя от Сэма Берроуза.
— Ой, Боже мой.
— Послушай, Прис: оставайся там, где ты находишься. Я сейчас приеду. Ладно? Ты понимаешь?
— О нет, — сказала Прис. — Льюис... — Голос ее стал жестким. — Подожди секундочку. Сегодня утром я говорила с Хор-стовски: он рассказал мне о тебе и твоем кататоническом буйстве: он меня предостерг насчет тебя.
— Скажи Сэму, пусть он посадит тебя в мотор и пришлет сюда, — продолжил я.
— Думаю, что ты ему уже звонил.
— Если ты не уйдешь со мной, — сказал я, — я тебя убью.
— Нет, не убьешь, — сказала она жестко и спокойно: Прис вновь обрела свое смертельное ледяное спокойствие. — Ты всего лишь делаешь жалкие попытки. Ты, жалкая карикатура из низов общества.
Я был ошеломлен:
— Послушай, — попытался я было начать.
— Ты, гегемон. Ты, круглый идиот. Если тебе кажется, что ты можешь совать свой нос в чужие дела, лучше сдохни! Я знаю все, что ты замышляешь: все, ослы тупые, пердуны мордастые, не можете без меня сварганить своего симулакра, а?! И хотите, чтобы я вернулась. А, иди ты к чертям собачьим. А если ты попробуешь прийти сюда, я закричу, что ты меня насилуешь или убиваешь, и остаток жизни ты проведешь за решеткой. Так что подумай лучше об этом. — Она замолчала, но трубку не положила: мне было слышно, что она там. Она ждала с явным удовольствием, что я ей отвечу, если вообще можно было что-то ответить...
— Я тебя люблю, — сказал я ей.
— Иди гуляй. О, Сэм пришел. Положи трубку. И не называй меня Прис. Меня зовут Пристин Вумэнкайнд. Убирайся обратно в Буаз и ширкайся со своими бедными, маленькими, недоделанными симулакрами, сделай мне такое одолжение, а? — Она снова замолчала в ожидании, а я не мог ничего сказать: во всяком случае, ничего, что представляло бы какую-нибудь ценность. — Пока, ты, уродливое ничтожество из низов общества, — произнесла Прис не допускающим возражения тоном. — И, пожалуйста,
