– Ладно, тогда я куплю их у вас, но всем буду рассказывать, что они хороши для меня и слишком нехороши для вас, – разозлился вожак.
Его слова возымели действие, и больше о продаже тарначек его старшие не заговаривали. Каким-то образом ответ Дарника стал известен самим тарначкам, и долго потом он ловил на себе их благодарные взгляды.
7
Чем ближе подходил караван к Корояку, тем тревожней становилось у Дарника на душе. Встречные путники сообщили, что князь Роган уже в городе, вернулся из похода с большими потерями и пребывает в крайнем раздражении. За событиями двух последних месяцев как-то совсем забылось, что княжеский суд над ним так и не состоялся. Что делать, если при въезде в город его попытаются схватить княжеские гриди? Все дорожные «подвиги», представлявшиеся ему важными и замечательными, разом померкли перед такой простой и грозной вероятностью. С трудом приходило понимание, что он может быть бессилен перед чужой властью и могуществом. Хотел даже под каким-либо предлогом отстать от обоза, чтобы сначала прояснить ситуацию, а уж потом как-то действовать. Беспокоило и собственное оставленное дворище: как там, ничего ли не случилось.
Как назло, на последнем переходе то и дело ломались то колеса, то колесные оси, поэтому в Корояк прибыли глубоким вечером. Купец Заграй приветствовал их на въезде в посад, уже извещенный гонцом, которого заранее послал Лопата, что поездка вышла весьма успешной. Сказав Дарнику, чтобы приходил за окончательным расчетом на следующий день, Заграй вместе с караваном отправился на свое дворище.
Рыбья Кровь так и не спросил его про свою подсудную участь, но по молчанию Заграя посчитал, что все не так уж плохо, и уже более уверенно с колесницей и тарначскими возами направился к своему дворищу. В наступивших сумерках его маленький обоз едва не проехал мимо, и лишь возглас глазастого Селезня вовремя остановил их. На дворище точно так же не сразу признали отряд Дарника и, только разглядев знакомую колесницу Меченого, бросились с приветственными криками открывать ворота. Последовала общая ликующая сумятица, где все стремились обнять и потрогать друг друга и рассказать взахлеб сразу обо всем. Перехватив вопросительный взгляд вожака, Быстрян тут же его успокоил: все здесь живы и здоровы. Выскочившие за ворота Черна с Зорькой самым неподобающим образом стащили Дарника с его великолепного аргамака. Остальные домашние с не меньшим пылом тискали других походников.
С большим трудом загнали и разместили на дворище колесницу, повозки и верховых лошадей, да и то сказать: уезжали с одной колесницей и четырьмя лошадками, а теперь одних лошадей полтора десятка. Рыбья Кровь отдал распоряжение, и из возов извлекли свечи и подсвечники, которые по сравнению с тусклыми лучинами ярко осветили общую горницу вожацкого дома – теперь можно было свободно показывать все привезенное по порядку.
Первым делом раздали подарки: бойники получили по медной фляге, Быстрян – отдельный серебряный кубок, а Черна с Зорькой, к своему полному восторгу, украшения и зеркальца. С удивлением смотрели домочадцы на привезенных детей, но вопросов не задавали, мол, раз они есть, значит, так оно и нужно. Дарник потихоньку поинтересовался у Быстряна, что слышно о княжеском суде. Рус сокрушенно покачал головой, признавшись, что слухи весьма неутешительные – князь настроен крайне сурово. Более подробно им поговорить не дали.
После обильного ужина с привезенным заморским вином пошли с подсвечниками и факелами осматривать повозки, лошадей и тарначское оружие. Всем хотелось полюбоваться и на выигранного в затрикий аргамака, слухи о котором, оказывается, еще месяц назад достигли Корояка. Дарника же больше интересовали произведенные работы.
Быстрян постарался на славу, украсив новые дубовые ворота двумя смотровыми башенками по краям. Внутри перемены были еще разительнее. Вдоль лицевого частокола вырос второй, более низкий, а пространство между ними заполнено камнями и песком, чтобы по нему, как по настоящей крепостной стене, легко было перемещаться и вести прицельную стрельбу с любой точки.
– Ну вот, правильно говорят, что у нас здесь не дворище, а своя крепость, – одобрил Рыбья Кровь.
Неожиданно со стороны северных ворот посада послышался гул сотен голосов, и сквозь темноту оттуда стало проступать заметное зарево.
– Что это? – спросил вожак у Быстряна.
Тот сам был в недоумении. Насторожились и остальные бойники. Гул нарастал, различались уже конский топот, крики о помощи, характерный лязг оружия. Хорошо, что на дворище никто не спал и быстро вооружиться и надеть защитные безрукавки труда не составило. Все ватажники живо поднялись на переднюю стену дворища и оттуда увидели, как с северных ворот пламя одно за другим охватывает деревянные дома и ограды и в их свете мечутся фигуры конных и пеших людей.
– Арсы, – уверенно определил Быстрян.
Такое здесь случалось и прежде. О набеге степняков всегда узнавалось заранее, и только арсы, притворяясь мирными смердами, мелкими группами проникали в город, чтобы ночью открыть ворота своим конным товарищам и соединиться с ними для разграбления слабо защищенных дворищ и захвата большого числа женщин.
Вот мимо ограды проскакали два всадника в меховых шапках, с факелами в руках. Один из них на скаку мечом зарубил бегущего парня. Второй чуть приостановился, посмотрел на стоявших на стене дарнинцев и поскакал дальше. В ворота соседнего дворища забили чем-то тяжелым. Дарник с Быстряном переглянулись.
– Тараном бьют, – догадался Дарник.
– Им, – подтвердил Быстрян.
На княжескую помощь из города рассчитывать не приходилось, вряд ли кто-либо рискнет выбираться в ночную темень. Оставалось полагаться только на самих себя. Дарник живо сбежал по лесенке во двор и стал распоряжаться.
Два воза вручную развернули так, чтобы сделать их второй оградой. Между ними выставили колесницу с заряженным железными орехами камнеметом. Полотняный верх с возов убрали, превратив их в простые высокие телеги, из-за которых удобно было стрелять из луков и метать сулицы. На смотровые башенки и стену Дарник послал тройки Кривоноса и Бортя, тройки Быстряна и Лисича заняли место за возами, вместе с колесничими Меченого. Сам Дарник тоже поднялся на стену, чтобы лучше было все видно. И вовремя – к их воротам десяток пеших воинов с круглыми щитами в руках уже несли таранное бревно. Еще какое-то количество арсов-всадников изготовилось к броску чуть дальше. Не дожидаясь атаки, Дарник приказал метнуть по три диска в их сторону. Послышалось ржание раненых лошадей. И следом раздался глухой удар тарана в ворота.
На пеших арсов с башенок и стены посыпались сулицы и стрелы. Нападавшие действовали умело и слаженно: те, кто со щитами, прикрывали и себя, и товарища, державшего таранное бревно, поэтому подстрелить удалось лишь двух-трех человек. От четвертого или пятого удара бревна запорная перекладина переломилась, и хорошо смазанные створки ворот широко распахнулись. Пешие арсы тотчас расступились, давая дорогу устремившимся на дворище конникам. Но такого приема, как здесь, они еще нигде не встречали. Проем ворот позволял проехать лишь трем всадникам в ряд, столько же накрывал и выстрел из камнемета.
Первая тройка рухнула, изрешеченная железными орехами, вторая и третья кувырком полетела на первую, утыканная стрелами и сулицами, четвертая вновь нарвалась на камнеметный выстрел, остальные в замешательстве перед горой всадников с лошадьми, еще шевелящихся на земле, повернули обратно. В ворота ринулись было пехотинцы, но получили в ответ такой же ореховый залп. Никому не удалось даже сойтись с дарникцами в рукопашной. Стрелки на стене тоже не стояли без дела, добросовестно посылали стрела за стрелой и наружу, и внутрь двора.
Наконец все остановились: нападающие, чтобы отступить и решить, что делать дальше, защитники, чтобы набрать новые стрелы и сулицы. Потом произошло непонятное: поскакали прочь всадники, и площадка перед открытыми воротами опустела. Некоторое время Дарник не пускал ватажников со двора, опасаясь засады. Стоны раненых заставили забыть осторожность. Несколько бойников вышли из ворот и стали затаскивать во двор раненых врагов.
Это действительно были арсы в своих длинных стеганых кафтанах и медвежьих шапках. Всего набралось семь или восемь раненых да почти два десятка убитых. Имелись потери и у дарнинцев. Двое бойников убиты
