Граница между философствованием и галлюцинированием, точнее, клапан, заведующий 'переключением' ('перекачкой') философствования в галлюцинирование и наоборот - вот чем заведует микроскопическая 'философствующая группа'.
НА ТИТАНОВОМ ШЛЕМЕ, НАДЕТОМ НА ГОЛОВУ ИЗУМРУДНОГО СТАРИКА, ОСЕДЛАВШЕГО АКУЛУ, СДЕЛАННУЮ ИЗ РОЗОВОГО МРАМОРА (РАЗМЕРЫ АКУЛЫ СООТВЕТСТВУЮТ НАТУРАЛЬНЫМ), НАПИСАНО:
Это напоминает о переходе от ВСЕГО к НИЧЕМУ, напоминает о нагрузке, падающей на ядерную кнопку. С невероятной скоростью нам приходится передавать друг другу (не столько 'по кругу', сколько 'по треугольнику') наш 'президентский' черный чемоданчик, нашу пизду, наш вагинальный знак верховной власти. Скорость должна быть предельной, умопомрачительной. От таких скоростей, как от космических перегрузок, люди, как правило, глупеют. Но иначе кто-то из нас может поддаться искушению совершить окончательное движение, финальный ласкающий жест - не столько нажатие на кнопку, сколько ободряющее 'пожатие кнопки'. Тогда галлюциноз навсегда останется галлюцинозом, логос навсегда останется логосом.
НА ПОВЕРХНОСТИ ОГРОМНОГО КУБА, СДЕЛАННОГО ИЗ СПЛОШНОГО ЧЕРНОГО КАМНЯ, УКРЕПЛЕННОГО НА ПОДСТАВКЕ В ВИДЕ ЗОЛОТОЙ КУРИНОЙ ЛАПКИ, НАПИСАНО:
Однако, вместо катастроф, философствующая группа производит нечто вроде сокровищ, она производит клады и даже, с большей или меньшей долей прилежания, оборудует для этих 'кладов' специальные 'острова' - 'острова сокровищ' и 'таинственные острова'. Отмененная катастрофа нуждается в драгоценном памятнике, она порождает сувениры ювелирного типа. Праобразом такого рода сокровищ могут считаться знаменитые яйца Фаберже. Соединение яйца и часов, тикающее яйцо с часовым механизмом внутри это, конечно же, бомба, но бомба, которая никогда не взорвется, также как 'яичко золотое' никогда не разродится. Яйца Фаберже это обезвреженный, нирванизованный дискурс бомбизма, упрежденный террор. Они демонстрируют нам, как 'адские машины' становятся ювелирными изделиями, роскошными украшениями рая. С политической точки зрения эти люксус-яйца реакционны, но в их ювелирной чешуе, во всех их жемчужинах и алмазах мириадами бликов горят размноженные отражения той искры, которая освещает само сердце реакции. Речь идет о категорическом требовании покоя.
НА НЕФРИТОВОЙ КОПИИ ЯДЕРНОГО ЧЕМОДАНЧИКА (ЯДЕРНАЯ КНОПКА ИМЕЕТ ВИД БОЛЬШОГО БРИЛЛИАНТА) НАПИСАНО:
Именно поэтому мы постоянно держим 'дискурс Фаберже' за его драгоценные, тикающие яйца. Философские категории, 'философемы', это тоже 'адские машины' своего рода, которые еще следует обезвредить. Философствующая группа каким-то образом (каким? каким образом?) производит, вместо философии, философский музей. Для этого даже не нужны специальные усилия, достаточно наличия философствующей группы, а 'музей философии' сам сложится по ее следам, как пенный шлейф, как череда экскрементов. Здесь 'идеи' могут раз и навсегда отдохнуть от своей бесплотности, от своего существования 'голодных духов', бесконечно жаждущих и не находящих воплощения. Все философские категории здесь обретают свои предметные эквиваленты (именно эквиваленты, а не иллюстрации). Таким образом они успокаиваются.
НА ПЛАТИНОВОЙ КОПИИ БАЛЛИСТИЧЕСКОЙ РАКЕТЫ СРЕДНЕГО РАДИУСА ДЕЙСТВИЯ НАПИСАНО:
Философский музей может быть только невероятно дорогостоящим. Нужны все сокровища мира, чтобы приобрести покой.
НА АЛМАЗНОЙ КОПИИ РАКЕТЫ 'ЗЕМЛЯ - ВОЗДУХ' НАПИСАНО:
Чтобы порождать вещи 'музея философии', от философствующей группы требуется немного - она должна находиться в состоянии перманентного распада. Это несложно, поскольку распад это вообще 'рок группы', поэтому идеальными группами являются постоянно распадающиеся рок-группы.
НА МАТРЕШКЕ, СДЕЛАННОЙ ИЗ ЧЕРНОГО АСФАЛЬТА, НАПИСАНО:
Рай, как известно, это оазис, точнее, цепочка оазисов, то исчезающих, то появляющихся на подвижной линии между дискурсом и наррати-вом. 'Оазисы' - это зоны, где 'технические возможности' на какое-то время, по каким-то причинам, заслоняют собой 'экономическую реальность'.
НА СТАТУЕ ГИГАНТА, КОТОРОГО ТРОГАЕТ ЗА ПЯТКУ БРОНЗОВАЯ СТАТУЯ ДЕВОЧКИ 11 ЛЕТ, ОДЕТОЙ В КОСТЮМ ДЛЯ ГЛУБОКОВОДНОГО ПЛАВАНИЯ, С ЗОЛОТЫМ АКВАЛАНГОМ НА СПИНЕ, НАПИСАНО:
Такого рода затмения это 'затмения тьмы светом', 'мягкие вспышки', высвечивающие галлюцйногему ВСЕГО в каноне УЮТА. В эти моменты мы видим интерьеры сокровищниц, комнаты одомашненной запредельно-сти, залы согласованности, коридоры и капилляры инкрустированной по-нятийности. ВСЕ и НИЧТО вступают здесь в отношения любовного сговора. НИЧТО прилагается ко ВСЕМУ как анестезирующий, а то и онанистический аттракцион.
НА РУБИНОВЫХ ВАЛЕНКАХ НАПИСАНО:
Таким образом философия исцеляется, через 'прописанный' ей галлюциноз, от пронизывающей ее конфликтности, она становится отныне неполемичной, безотносительной, нирванизованной. Нарратогенный галлюциноз, в свою очередь, поддерживает с помощью этих нирванических дискурсов свои канонические, райские формы.
НА АЛМАЗНОЙ КОПИИ ДАЧНОЙ ВЕРАНДЫ НАПИСАНО:
Либидо это яйцо, чья скорлупа сплошь инкрустирована жемчугом. Катарсис это яшмовый пень. Бытие к смерти это серебряная палка. Воля к власти это противозачаточная спираль, выполненная в технике перегородчатой эмали. Имаго это платиновая антенна, проходящая сквозь палехский поднос. Прибавочная стоимость это вологодские кружева в янтаре.
НА АЛМАЗНОЙ КОПИИ САРАЯ НИЧЕГО НЕ НАПИСАНО.
НА АЛМАЗНОМ ТОПОРЕ НИЧЕГО НЕ НАПИСАНО.
Голос из китайского ресторана
Температура эсквайра
Немного простудились, а уже говорят: 'У меня высокая температура!' или 'У такого-то высокая температура!' Откуда такое высокомерие? А что, обычная температура нашего тела - 36,6 градуса - разве
