— Ну как? — спросил я, разливая чай. — Так ли все ужасно, как уверяет Дорк?
— Нет, — сказала она через секунду, обдумав ответ. — Дорк говорит, что ск'ррли дикари, но это не так. По крайней мере, не в том смысле, какой он вкладывает в это слово. Они просто очень примитивны и абсолютно бесхитростны.
— Разве такое бывает? — спросил я.
У Майры прелестный голос — мягкое, теплое, бархатистое контральто, совершенно дисгармонирующее с криптозоидным имиджем, который она столь ревностно культивирует. Признаюсь, я иногда позволял себе помечтать, как этот голос шепчет мне на ушко милые ночные глупости…
— Они действительно любят свою музыку, которая на самом деле весьма интересна. Простые эмпатические фразы без всякого подтекста, стимулирующие непосредственное действие… В общем, эта музыка вовсе не создана для передачи образа или настроения и в чем-то аналогична рэпу конца двадцатого или воинским песнопениям аборигенов. Кстати, я кое-что записала, и ты можешь потом послушать, если интересно.
— Да, конечно. — Я задумчиво поскреб подбородок. — А что, внешне они и в самом деле настолько… несимпатичны? Майра расхохоталась.
— О да! Посольские называют их ракомедведями, и эта кличка им действительно подходит. Взрослые особи огромны. Тело у них вроде медвежьего, покрыто блестящим красным хитином и пучками красного меха. Руки и ноги толстые, на руках что-то вроде пальцев, но вместо когтей — клешни весьма неприятного вида. Глаза и усы, как у рака, медвежье рыло и очень, очень много зубов.
Я невольно содрогнулся.
— Надеюсь, хотя бы детишки по-своему милы? Майра весело ухмыльнулась и покачала головой.
— Да нет, не особенно.
— Что ты думаешь о них, как о публике?
Ее улыбка полиняла.
— Трудно сказать. Ск'ррли, конечно, любят музыку, но… Я не уверена, что Дорково меню придется им по вкусу!
— Ну что ж, нас освищут, вот и все, — легкомысленно заметил я, пожимая плечами, но Майра снова нахмурилась.
— Знаешь, Мо, эти существа не привыкли сдерживать свои чувства. Я видела, как один ребенок отнял у другого мрр'ххг — и что, по-твоему, сделала его мать? Сказала «нельзя» и шлепнула по ручке? О нет, она ухватила дитя за руку и отодрала от нее пару клешней!
Я чуть не захлебнулся чаем.
— Как?!
— Эдвина, которая исполняла роль гида, говорит, что они со временем отрастут, а туземцы твердо убеждены, что новые клешни не станут хватать чужое. Повторяю, аборигены удивительно непосредственны. Если мужская и женская особи понравились друг другу, они немедленно начинают совокупляться. Если ск'ррли рассердился, он сразу бросается в драку. В общем-то они, как бы это выразиться… несколько склонны к насилию.
— Значит, если ск'ррли не понравится наше выступление…
— Они могут сообщить нам об этом, — заключила Майра, серьезно глядя мне прямо в глаза.
Должно быть, то был тихий шепот кельтской струйки ее крови, несущей в себе полузабытый дар предвидения!
Облачаясь в концертные костюмы, мы, как водится, параллельно поглощали импровизированный ужин, и мне не представилось возможности поговорить с Рюбом, покуда шаттл не поднялся в воздух. Впрочем, тот пропустил предостережение мимо ушей, предвкушая новую встречу со счастливо обретенной подружкой и будучи не в силах мыслить какой-либо частью своей анатомии, расположенной выше пупка.
Мы прибыли сразу после заката и приземлились на грунтовой площадке позади посольства. Окружающую здание болотистую равнину освещали многочисленные факелы и костры, на которых готовилась пища. В воздухе витал неожиданно соблазнительный запах поджаривающихся мрр'ххг.
Майра информировала нас с Рюбом, что туземцы жарят мрр'ххг только по самым торжественным случаям.
Например, при объявлении войны. Или на поминках.
Великий человек лично встретил нас на посадочной площадке, благоухая парами джина и щедро распространяя свой обычный антишарм. Осмотрев всю троицу с ног до головы, он признал наши костюмы приемлемыми и, развернувшись с горделивым видом, устремился куда-то вперед, приказав жестом следовать за ним. Испустив тяжкий коллективный вздох, мы подняли свои саквояжи и пристроились гуськом за его спиной.
Мы протрусили вслед за ним по лабиринту, вычерченному на посольском полу. На ходу Дорк то и дело швырял персоналу взаимоисключающие распоряжения, оставляя в кильватере вытаращенные глаза, отвисшие челюсти и впечатляющую коллекцию малопристойных жестов.
С парадной стороны посольства была пристроена двухметровой высоты сцена. По причине туземного предубеждения против стен там не было ни задника, ни занавеса, и все же я не могу не признать, что Дорк с честью выпутался из затруднительных обстоятельств, сотворив нечто такое, чего ск'ррли отродясь не видывали.
Разноцветные лампы бросали на сценическую площадку яркие пятна, а передняя часть платформы, искусно задрапированная официальными оранжево-черными флагами ВЗДС, была увенчана внушительными канделябрами, увитыми гирляндами местных цветов. Флора Ск'ррл по большей части насекомоядна, так что все эти пышные гирлянды и букеты непрестанно трепетали и извивались, отлавливая и пожирая привлеченную светом мошкару. Майра была просто очарована столь оригинальным образчиком декораторского искусства.
Посреди сцены возвышались три жестких стула и доставленный из кабинета Дорка резной трон.
По традиции на посольских приемах разносят шампанское, но алкоголь не совместим с обменом веществ ск'ррли. Однако же какой-то наблюдательный стюард обнаружил, что они весьма неравнодушны к Юмми-Бумми (вы наверняка знаете эту приторную липкую гадость, получаемую разведением сухого порошка в воде) и даже слегка прибалдевают от пронзительно-химического вкуса, цвета и запаха. Сооруженный по приказу Дорка фонтан извергал сей напиток галлонами: _ взлетающие в воздух струи опадали в огромный стеклянный резервуар, вокруг которого возбужденно толпились жаждущие туземцы.
Сцена оказалась достаточно высокой, чтобы позади нее образовался столь редкий на Ск'ррл оазис приватности. Остановившись в этом укромном уголке, Дорк требовательно вопросил:
— Вы ведь
— Мы готовы, — ответил я умиротворяющим голосом. — Осталось только распаковать инструменты и пюпитры. И кстати, было бы неплохо, если бы кто-то из ваших сотрудников помог установить акустическую систему.
Дорк немедля вознегодовал.
— Но мы уже поставили свою!
Я постарался сдержать снисходительную улыбку.
— Видите ли, наша система чуть-чуть получше, и кроме того, она уже подстроена под наши инструменты.
— Ну как хотите, — и он небрежно щелнул пальцами, призывая топтавшуюся неподалеку сотрудницу — весьма привлекательную женщину в весьма откровенном наряде.
Обожающий взгляд, который красотка бросила на Рюба, сказал мне о том, что они отнюдь не чужие. Рюб, со своей стороны, изо всех сил телепатически внедрял в ее мозг пьшкое сексуальное влечение. За этим увлекательным занятием парочка совсем позабыла о Дорке, и тот раздраженно рявкнул:
— В чем дело, Торнтон? Сюда!
