На фоне ровного ресторанного гула — шума голосов, звона столовых приборов и шарканья суетящихся официантов смех Ракели звучал как-то по-особому.
— …И не на шутку перепугался, когда увидел, что кто-то оставил мне сообщение на автоответчик, — говорил Харри. — Ну, ты знаешь, там мигает такой огонек. А потом на всю комнату раздается твой командный голос. — Харри перешел на бас. — «Это Ракель. Встречаемся в „Диннере“ в пятницу в восемь вечера. Оденься поприличнее и не забудь бумажник». Ты до смерти напугала Хельге, мне пришлось дать ему двойную порцию корма, чтобы успокоился.
— Я так не говорила! — со смехом возразила Ракель.
— Ну, примерно так.
— Нет. Это все из-за тебя, из-за твоего автоответчика. — Она тоже попыталась заговорить басом: — «Это Холе. Говорите». Это так… так…
— Harry?[46]
— Точно!
Это был замечательный ужин, замечательный вечер, и вот пришло время все испортить, подумал Харри.
— Мейрик отправляет меня в Швецию, шпионить за нацистами, — сказал Харри, вертя в руке стакан. — На шесть месяцев. Уезжаю в эти выходные.
— А-а.
Харри поразило, что ее лицо не выразило никаких чувств.
— Сегодня звонил Сестрёнышу и отцу, рассказал им, — продолжал Харри. — Отец поговорил со мной и даже пожелал удачи.
— Это хорошо. — Ракель чуть улыбнулась и углубилась в изучение меню. — Олег будет по тебе скучать, — добавила она тихо.
Харри поднял глаза, но поймать ее взгляда не смог.
— А ты? — спросил он.
Ракель ухмыльнулась.
— Здесь есть банановое мороженое а-ля Сычуань, — сказала она.
— Закажи два.
— Я тоже буду по тебе скучать, — сказала она, переводя взгляд на другую страницу меню.
— Сильно?
Она пожала плечами.
Харри повторил вопрос. Он увидел, как Ракель набрала воздуха в грудь, уже собралась ответить, но выдохнула. Потом вдохнула снова. Наконец она сказала:
— Извини, Харри, но сейчас у меня в жизни есть место только для одного мужчины. Маленького мужчины, которому шесть лет.
Словно ледяной водой окатила.
— Еще раз, — сказал он. — Я не мог ошибиться настолько.
Ракель оторвала взгляд от меню и посмотрела на Харри в недоумении.
— Ты и я. — Харри наклонился к ней. — Здесь, сейчас. Мы флиртуем. Нам хорошо вместе. Но мы хотим большего. Ты хочешь большего.
— Может быть.
— Не может быть, а точно. Ты хочешь всего.
— И что из этого следует?
— «Что из этого следует»? Это ты мне объясни, «что из этого следует», Ракель. Через несколько дней я уезжаю в какую-то шведскую дыру. Я человек непритязательный — просто хочу знать, будет ли к чему возвращаться осенью.
Их глаза встретились, на этот раз он смог удержать ее взгляд. Они долго смотрели друг на друга, и в конце концов Ракель отложила меню в сторону.
— Извини. Мне не хотелось, чтобы так вышло. Понимаю, это звучит дико, но… альтернативы нет.
— Что за альтернатива?
— Сделать то, что мне хочется. Уехать с тобой домой, раздеть тебя и любить тебя ночь напролет.
Последние слова она прошептала тихо и быстро. Словно она могла сколь угодно долго не говорить их, — но сказать их можно было только так. Прямо и откровенно.
— А другая ночь? — спросил Харри. — А другие ночи? Завтра, послезавтра, и через неделю, и…
— Перестань! — Она сердито нахмурилась. — Ты должен понять, Харри. Это невозможно.
— Ну разумеется. — Харри достал сигарету и закурил. Он позволил Ракели провести рукой по его щеке, губам. Осторожное прикосновение ощущалось как пощечина и отдавалось немой болью.
— Дело не в тебе, Харри. Я как-то подумала, что один раз можно. Взвесила все «за» и «против». Это отношения двух взрослых людей. И больше они никого не касаются. Это ни к чему не обязывает. К тому же с мужчиной, который нравится мне больше, чем кто бы то ни было с тех пор… с тех пор, как я разошлась с отцом Олега. Поэтому я знаю, что одним разом дело не кончится. А это… это невозможно.
Ракель замолчала.
— Это из-за того, что отец Олега был алкоголиком? — поинтересовался Харри.
— Почему ты об этом спрашиваешь?
— Не знаю. Это могло бы объяснить, почему ты не хочешь со мной связываться. Не в смысле, что ты уже достаточно пожила с алкашом, чтобы понять, что я — плохой вариант, но…
Ракель положила свою руку на его.
— Ты вовсе не плохой вариант, Харри. Не в этом дело.
— А в чем тогда?
— Мы видимся в последний раз. Вот в чем дело. Мы не будем встречаться больше.
Она посмотрела на него. Теперь Харри понял. Слезы, которые блестели в уголках ее глаз, были не от смеха.
— И это все? — Харри попытался улыбнуться. — Или ты, как и все в СБП, засекречена?
Ракель кивнула.
К их столику подошел официант, но, очевидно поняв, что сделал это не вовремя, снова удалился.
Ракель открыла рот, собираясь что-то сказать. Харри увидел, что она готова заплакать. Ракель закусила нижнюю губу, положила на стол салфетку, рывком отодвинула стул, встала и, ни слова не говоря, ушла. Харри сидел и смотрел на салфетку. Должно быть, она долго сжимала ее в руке, подумал он. Салфетка скомкана в шарик. Харри долго смотрел на комок, а тот раскрывался, будто белый бумажный цветок
Эпизод 67
Квартира Халворсена, 6 мая 2000 года
Когда офицера полиции Халворсена разбудил телефонный звонок, мерцающие цифры на электронном будильнике показывали 01.20.
— Это Холе. Я тебя разбудил?
— Да нет, — ни на секунду не задумываясь, соврал Халворсен.
— Я тут раздумывал о Сверре Ульсене.
Судя по сбивчивому дыханию и шуму машин на том конце, Харри шел по улице.
— Знаю, что тебе нужно, — сказал Халворсен. — Сверре Ульсен купил пару ботинок «Комбат бутс» в магазине «Совершенно секретно» по улице Хенрик-Ибсенсгате. Ульсена опознали на фотографии и даже сообщили нам дату покупки. Оказалось, перед Рождеством КРИПОСовцы уже побывали там и проверяли его
