И надо же было так случиться, что именно в Мадагизе организовали свою базу или что там еще пришедшие по горным тропам с севера азербайджанские боевики...
...Медленно, очень медленно собирались бойцы. Филин смотрел на них и понимал, что его диверсионного спецотряда больше не существует. Это были жалкие остатки от существовавшего еще полчаса назад мощного, неплохо обученного подразделения.
– Медведь. – Филин смотрел на своего сгорбившегося боевого друга. – Собирай, Игорь, личный состав, то, что от него осталось... А ты чего горбатый?
– Та хрен его знает! Наверное, камешком приложило по спине. Что только тут не падало. – Он обернулся к Андрею, открывая окровавленную спину. – Чего там?
– Да ты ранен! А ну!.. – Андрей очень аккуратно помог снять куртку камуфляжа.
– Ну че там, не томи душу, Андрюха!
– Что тебе сказать? Картина маслом!
К ним уже успел присоединиться Док, который профессионально осматривал спину Медведя. В бугрящейся мышцами спине засел небольшой осколок, хищно поблескивая на солнце рваными зубцами. Из- под железного кусочка выкатилась скупая капелька крови.
Медведь повел плечами, как конь, отгонявший надоедливых мух:
– Ну?
– Не больно?
– Зудит немного, а так ничего.
– Осколок здесь, Игорь, броник твой пробил насквозь и под лопаткой остановился.
– И че?
– Торчит. На сантиметр примерно.
– Так тяни его, чего ждешь?
– Кто его знает, как глубоко он засел? Опасно, Игорь!
– Тяни говорю! Я его не чувствую – значит, в мышце. Тяни, Док, – мышца зарастет. Давай, Мишка, у нас времени нет – пацанов собирать надо и уходить. Давай!
Медведь лег на землю и схватился руками за тонкий ствол чудом уцелевшего в этой мясорубке деревца. Операция в полевых условиях – не отходя от кассы... Пламя зажигалки прокалило кончик боевого ножа, и Док осторожно надрезал кожу по сторонам торчащего из спины металла. «А теперь что, чем тянуть?» – не успел закончить мысль Филин, как Док, ухватившись зубами, потянул осколок на себя.
– Та быстрее же тяни, бля! Че ты возишься, как с беременной, н-нах? Я же не каменный, н-нах!
Миша резко распрямился. Из его рта торчало стальное жало.
– У-ах-хы-ы! – вздохнул Медведь.
– Вот, – Док показал Игорю лежавший на его ладони трехсантиметровый плоский кусочек металла, – возьми, Игорек, «на долгую, добрую память».
– Ты слез бы с меня, – сказал Медведь Доку, сидящему на нем верхом. – А то что-то в желудке происходит – щас как перну, в Мадагиз улетишь.
Андрей и Миша помогли Игорю сесть. Откуда-то появилась фляга со спиртом, и Док, не жалея, полил им спину Медведя.
– Ты че творишь?! – выгнулся от неожиданности и боли тот. – Садюга! Лучше бы вовнутрь дал принять!
– На! – Фляга скрылась в огромных ладонях Медведя, а Док, вколов предварительно какие-то препараты, стал перевязывать рану.
– Че ты там в меня навтыкал? Типа врач...
– Обезболивающий, противостолбнячный и антибиотик.
– А конский возбудитель?
– Извини, братишка, забыл. Ты мне потом напомни, перед тем, как к сестричкам в медсанбат пойдешь лечиться.
– Не сомневайся! – болезненно улыбнувшись, Игорь стал натягивать на тугие плечи форменную куртку.
Бойцы спецотряда медленно стягивались к своему командиру. На их телах были свежие, белеющие повязки. Девятнадцать... Плюс Филин...
«Девятнадцать! Генералы, мать вашу! Угробили весь отряд! Суки!!!» – орал Филин, не открывая рта.
– Все?
– Все, кто остался...
Филин посмотрел на Медведя, ища поддержки.
– Мать твою! Двадцать шесть человек положили! – Игорь смотрел ничего не понимающими глазами на Андрея. – Что же они наделали-то, командир?!
– Я разберусь! Потом, когда выйдем!
– Андрюха! А что сейчас-то?
– Всех нам не вынести, Игорь, – это больше половины отряда... Будем здесь хоронить... Суки! Они же били прямо по нам! По сигналу радиомаяка! Даже не потрудились внести поправки! Падлы!
Нервная дрожь била тело Филина словно эпилептика.
– Ребята, все целы? У кого что? – он смотрел на своих друзей – ветеранов группы Филина.
Здесь были все. Вся его группа, вот уже два года которой командовал Андрей.
– Нормально...
– Порядок...
– Немного поцарапало, но в порядке...
– Так, пацаны! Будем братишек хоронить... Не по-нашему это, но выхода другого нет... Салажат зеленых не трогайте – мы мужики тертые, и то каково было, а им досталось на всю жизнь. Да, запомнят они этот денек – пережить обстрел «Градами», когда лупят прямо по тебе!..
Они разошлись по двое и стали долбить, углублять, расчищать оставшиеся после обстрела воронки. А потом сносили в них все, что осталось от их погибших товарищей...
Этот непомерно тяжелый труд продолжался несколько часов, а к концу этого ужасного дня на плато выросло шесть холмиков – последнее пристанище для их не успевших толком пожить товарищей...
Группа стояла, выстроившись в шеренгу, отдавая последние почести.
– Готовьсь!
Они подняли свои автоматы.
– Пли!
Сухо щелкнули бойки автоматов. Маскировка, мать ее!!!
– Пли!
Этот немой салют оглушил их больше, чем залп полковой артиллерии. Он гремел в их головах, отдаваясь, повторенный многократно эхом памяти.
– Помните это место, ребята!..
Остатки спецотряда уходили. Уходили на свою далекую базу, в «зеленку», в ночь. И опять горы, по которым предстояло пройти около сотни километров, чтобы вернуться в Степанакерт... А во внутреннем кармане Филина покоились, до времени, двадцать шесть титановых «личных жетонов»...
1 сентября 1990 г. «Кукушка»
– Медведь, – Филин подозвал Игоря. – Я ухожу.
– Куда, командир? – Он, казалось, не был удивлен словами Андрея.
– Поохотиться хочу. – Андрей погладил с любовью свою СВД. – Что-то в башке замкнуло. Не могу я просто так вернуться к Бате.
– В этом нет твоей вины, Андрюха.
– Ты расскажи это тем мальчикам, что на плато остались. – Он говорил тихо и абсолютно ровно, но именно этот тон вызывал у Медведя волну мурашек между лопатками.
– Кого-то возьмешь с собой?
– Нет.
– Когда тебя ждать, командир?
