смертные карточки… наизусть своих бойцов, да я и сейчас их всех помню; боевые листки, стрижку. Два раза откладывали, переносили время смотров. Потом совещание, подведение итогов смотра. Постановка задач на завтрашний день.
Общие, комсомольские и партийные собрания, вплоть до маразма:
'Обязуемся на операции взять столько-то духов, оружия и не потерять людей…'
Короче цель была достигнута, люди заебаны и готовы немедленно в бой, подальше от батальона.
Утром, забрав с собой царандой и ХАД, эта 'банда батьки
Махно' вышла к Мухамедке. Комбриг остался в батальоне, на связи с командующим, а операцию проводил подполковник Сухин.
Моей задачей было после авиационного налета в семь утра, вместе с царандоевцами и сотрудниками ХАД, занять господствующую высоту с огромным домом около Чинусара, это напротив ущелья.
Для чего? Сам не знаю, замысел операции до взводных не довели.
А указали точку на карте вот и вся постановка задачи.
Ждем.
Шесть утра, реактивщики отработали, ствольная приступила к подавлению целей.
Каких? Может разведка за ночь все разведала? Одни вопросы.
Противотанковая батарея даже отработала ПТУРами. Смех один.
Семь часов, полвосьмого, восемь. Авиации нет. Сухин берет на себя ответственность: 'Всем группам приступить к выполнению задач'.
Я быстренько со взводом прошел километра три и занял крепость, правда афганцы по ходу все норовили в чужие дома ломиться. Хотя нигде ни души не было. Бойцы заняли позиции по кругу, афганцы 'чой мехурем' стали пить, чепуху какую-то зеленую из баночек нам предлагать стали, на курином помете явно. У нас в таких баночках кнопки продают. А они эту гадость под язык… и тащатся.
Где-то в районе десяти часов ястребок (МИГ-21) на бреющем прошел над нами. Наша крепость ориентир - лучше не придумаешь. Из-за горизонта еще два выскакивают и по… нам. Мазилы хреновы! Одна бомба метров сто от дувала, вторая 'капелька' перед воротами. Взрыв один, второй. Пыль, вой. Ворота снесло. Царандоевцев как пылинки по двору раскидало. Крик, шум, гам, они руки к небу - аллаха на помощь призывают. Мои все живы и целы.
Смотрю, самолеты парой еще на один боевой заходят. А первый нас НУРСами обрабатывать стал. Я на Сухина, он на комбрига, тот на командующего, тот на ЦУП, те на самолеты. МИГари с боевого отвернули, но мы уже приготовились к худшему.
Сухин:
- Все - авиация отработала, приступай к выполнению задачи.
Я, естественно, расшаркался ножкой и ушел в 'зеленку'.
Практически на операции результатов ноль. Все в горы слиняли.
Мы вышли к дороге, а там из репродукторов музыка,
'пропагандон' бригады местному населению продукты, шмотки раздает.
Два царандоевца мимо пробегают с проводками. И в направлении
КП бригады, откуда противотанкисты стреляли. Командир батареи капитан Юрченко у нас самый 'боевой' был в бригаде, две 'Красных
Звезды' за два года в охранении получил, постоянно бригаду 'спасал' от внезапных нападений 'духов'.
Когда ПТУРы пускают, за ними проводок тянется на дальность пуска. Я к таджимону (переводчику):
- Че эти дятлы со шнурком бегают?
Перевод на полном серьезе. Как Задорнов говорит - только чур не смеяться:
- Они связь 'духовскую' с Пешаваром нашли, а теперь по проводу идут и смотрят, куда она выведет.
Когда три дня бригадной операции закончились, в батальоне все вздохнули полной грудью.
Помилуй бог, поменьше таких 'боевых'.
Дмитрий:
_СНОВА ЖГУТ НАЛИВНИКИ В МУХАМЕДКЕ…_
1 июня 1983 года.
В соавторстве с ПАВЛОМ АНДРЕЕВЫМ.
Глава написана под впечатлением и с использованием отрывков из рассказа ПАВЛА АНДРЕЕВА
. Глава является лишь вольной реконструкцией событий. Я в тот день стоял в наряде по роте и на сопровождении не был. Описанное Павлом Андреевым происходило примерно там же, только годом позднее - 31 мая 1984 года. БТР N372 Чирика (Сергея Иванова), с установленным на нем вертолетным НУРСом, так же входил в состав седьмой роты. Слишком большая схожесть этих двух разных трагедий позволяет мне, с позволения Павла, совместить их в одном рассказе.
- У меня было две возможности умереть - обе я упустил. Чего мне еще бояться в этой жизни? - Сергей открывает дембельский альбом и протягивает мне пожелтевший от времени листок, исписанный неразборчивым докторским почерком.
- Что это?
- Мой последний приговор: меня сожгли в БТРе - гранатомет, прямое попадание. Читай.
В мире, где мы живем, предыдущие события являются причиной последующих. Время идет только в одну сторону. Чтобы осколок гранаты попал в голову человека, требуется, чтобы в одной и той же точке пространства и в одно и то же время оказались осколок и человек.
Интервалы между положениями головы и осколка в пространстве и во времени в тот момент должны быть равны нулю. Заметьте: оба эти интервала должны быть равны именно нулю, потому что, в ином случае, ранения не произойдет! При этом интервал времени существует сам по себе, а интервал пространства сам по себе.
Но взрыв швыряет человека в мир, где интервал между этими двумя событиями (взрывом и попаданием осколка в голову) дробится на составляющие - кроме пространства в него теперь входит время, умноженное на скорость света, причем со знаком 'минус'. При этом взаимодействуют два обстоятельства: во-первых - пространство и время, а во-вторых (это делал знак 'минус') - предыдущие события начинают определять ход последующих. Теперь взрыв, как причина, для осколков имеет иное значение, чем для раненного ими человека.
Интервал пространства становится равен нулю, а время нулю не равно - через мертвое неподвижное тело стремительно проносится непрерывный поток прожитых человеком мгновений. Прошлое, медленно уходя, уступает место будущему - смерти. Время растягивается, стремительно суживая пространство для затухающего сознания.
Пустота. Ни звука, ни движения. Всепоглощающая, черная пустота. Тело словно висит в этом черном вакууме. Любое движение грозит потерей равновесия и падением в пустоту. Страха нет. Нет боли. Нет ощущения времени и пространства. Нет ничего, даже мыслей.
