- Да.
- Значит, я угадал?! - обрадовался Мишка.
- Угадал.
- В принципе, не сложно было допетрить. Твой сын на тебя похож.
Копия. Глаза одинаковые. Только у него глаза просто серьезные, а у тебя серьезные и… грустные. А почему твой сын с тобой не живет? У него своя семья? Или поругались?
- Он тоже умер.
- Что? И жена и сын?
- И внучка. И жена моего сына. Они погибли в авиакатастрофе.
- Значит ты совсем один? - Мишка смотрел на меня с искренним сочувствием. Да, он не притворялся.
- Совсем, - ответил я и полез за сигаретой, достал и стал ее разминать в пальцах. - Они давно погибли. Десять лет назад.
- Понятно. Я сразу понял, что с тобой что-то не так. А как звали твоего сына?
- Его звали так же, как тебя. Михаилом. Я звал Мишкой. - Я закурил. Мишка по-прежнему смотрел на меня с сочувствием.
- Понятно, - снова повторил он. - Ты же вроде хотел того…
- Чего? - не понял я.
- Курить бросать.
Я затушил окурок.
- Давай спать укладываться. Мыться будешь?
- А то? Помылся бы с удовольствием.
Пока Мишка отмокал в ванне, я постелил ему в комнате сына на
Мишкином диванчике-лягушке.
Я долго не мог уснуть. Мишка слышал, как я ворочаюсь. Он зашел ко мне в спальню и сказал с порога:
- Я еще не решил, останусь у тебя или нет.
- Я тоже, - ответил я.
- Дядь Сереж!
- Что?
- Ты меня взял, чтобы у тебя снова Мишка был?
- Нет не поэтому… Иди спать. Тетя Аня обидится, если мы к завтраку опоздаем.
- Я к завтраку? Да не в жись! Лучше вообще спать не буду, чтобы завтрак не проспать. А что у нее на завтрак? Ты не в курсе?
- Иди, ложись, обжора!
*27.*
Затянувшееся бабье лето, судя по всему, закончилось. Осень ворвалась в город молниеносно, решив, наверное, одновременно - и затопить его и выстудить. Холодный ветер с севера пригнал серые свинцовые тучи, а вместе с ними - ни на минуту не прекращающийся дождь и промозглую холодрыгу. Правильно придумала Анна приодеть
Мишку. Сначала мы хотели оставить парня дома. Что ему мокнуть и мерзнуть в старенькой ветровке и дырявых кроссовках? Но Мишка безапелляционно заявил:
- Купите еще что-нибудь не то. Вы же люди пожилые, не знаете, чего сейчас молодежь носит.
- Замерзнешь.
- Я привыкший! - сказал с гордостью. - И у меня кровь горячая. Я даже зимой в этой ветровке ходил.
Пожилые… Покупку одежды для него Мишка уже воспринимал как само собой разумеющееся, о благодарности господу богу он больше не вспоминал.
- Может, не в 'Дом одежды', а в секонд-хенд? А, теть Ань? - спросил он, усаживаясь рядом с Анной на переднее сидение. Я упал сзади, 'Нива' у Анны была пятидверая.
- …В секонд-хенде вещи стильные продаются, - продолжал Мишка. -
Новые почти шмотки. Прямиком из-за границы. И деньги сэкономить можно. Вот эта вот ветровка, между прочим, - он подергал себя за синий рукав, - оттуда, из секонд-хенда. Мы, пацаны, между прочим, там все одеваемся.
- Я, конечно, не Рокфеллер, Миша, - подал я голос сзади, - денег у меня не так, чтобы очень много, но экономить на тебе в мои планы не входило. Купим все в 'Доме одежды'. Наше отечественное, прочное и новое.
- Сейчас в наших магазинах не только отечественное продается, - поддержала меня Анна. - Импортного много. Даже больше, чем нашего.
Купим, что понравится, лишь бы не Китай.
Почему не Китай, подумал я, разве китайские вещи не качественные?
Они всегда были качественными. Например, теплое китайское белье.
Мишке, наверное, нужно купить комплект, учитывая приближение зимы.
Почему: лишь бы не Китай? Как раз китайское белье… Впрочем, что я знал о современной жизни? Ровным счетом ничего. Я в магазинах-то, в которых одежда продается, не бывал уже лет десять. Больше десяти лет. Я вообще не знал - что где продается и что надо купить, а чего покупать не стоит. Покупками ведала Зоя. А потом я вообще ничего себе не покупал, донашивал старое. Носил, а оно не снашивалось. Как и я сам.
- Если у Сергея Владимировича денег не хватит, - продолжила Анна,
- я добавлю. - И посмотрела мне в глаза в зеркало заднего вида.
Посмотрела со значением, словно хотела сказать: 'И даже не думай возражать!'. Я послушно промолчал, а Мишка повернулся к Анне, серьезно так на нее посмотрел и произнес с какой-то торжественной, даже пафосной интонацией:
- Вы очень добрая женщина, тетя Аня. - И добавил: - И красивая.
Анна снова взглянула на меня в зеркало. Я отвел глаза.
- А вот Сергей Владимирович не разделяет твоего мнения, - Анна потрепала Мишку по темным волосам, держа руль одной левой. Машиной она управляла виртуозно.
- Разделяет, - возразил Мишка. - Только не говорит об этом.
Ничего, скажет.
- Ты так считаешь?
- Уверен. Обязательно скажет. То, что вы очень красивая женщина, может не заметить и не сказать об этом потом только лох.
Анна прыснула, а я подумал: 'Мишка совершенно прав. Только вот в чем? В том, что я лох? Или…'.
Я заметил, что Мишка обращался к Анне на 'Вы' еще вчера за ужином. А мне он по-прежнему тыкал. Может, это и правильно? Мы-то с ним уже старые знакомые. Впрочем, 'Ты' он мне стал говорить с первой нашей встречи.
И еще я заметил, что он перестал материться.
Я даже не предполагал, что вещи для подростков теперь так дорого стоят. Да вообще - любые вещи. Мы купили Мишке брюки (правда, он больше хотел бы себе джинсы, я заметил, как Мишка с грустью смотрел на джинсовые ряды), пару сорочек, джемперок, осенние туфли (а скоро надо будет покупать зимние!), пуховик, вязаную шапку и кое-что из белья. От теплого белья Мишка отказался наотрез. Рассчитавшись на кассе, я понял, что о покупке телевизора можно теперь даже не мечтать. Чертов ремонт! Сожрал всю мою заначку. Надо было обои выбирать подешевле. Непрактичность с моей стороны была
