Он долго не мог успокоиться - и в течение всех оставшихся дней так и не простил мне этой моей бездарной траты…
Еще одно воспоминание светлой звездочкой горит в моей памяти.
Однажды в воскресенье, гуляя по городу, я вышел к городскому автовокзалу. который тогда находился напротив вокзала железнодорожного. Моя семья: жена, маленький сын и теща - находились в это время на даче, которую снимали в селе Белики, Полтавской области, у станции Лещиновка. Читая от нечего делать расписание автобусов, я вдруг увидел такой маршрут: 'Днепропетровск -
Кобеляки'. Кобеляки - это была следующая железнодорожная станция после Лещиновки по дороге из Полтавы на Кременчуг, я знал, что там ходит рабочий поезд. В справочном бюро узнал: время в пути отсюда до
Кобеляк - всего лишь четыре часа. А что если съездить к семье на выходной? Обратился к подполковнику Садчикову - он не возражал и отпустил меня. И вот я в маленьком автобусе ПАЗ, временами набитом под завязку, трясусь на мощеных булыжником, а то и грунтовых дорогах украинской глубинки - напрямик от Днепра через Царичанку к
Кобелякам… Неожиданно нагрянул к жене, а лучшей наградой был мне счастливый смех моего малыша, которому едва исполнилось тогда два с половиной года. Увидав меня, он так трогательно обрадовался. так весело прыгнул ко мне на руки…
Сдав чисто формальные экзамены, мы были представлены к очередному офицерскому званию, и наша харьковская группа автобусом отправилась домой. На этом мое физическое пребывание в составе советских вооруженных сил завершилось навсегда. Любопытно было бы подсчитать, какие колоссальные потери несло 'народное хозяйство' Советского
Союза от таких вот 'переподготовок' в масштабе всей страны. Ведь за каждым призванным на сборы согласно закону сохранялась средняя зарплата в течение всех месяцев пребывания в армии. Плюс к этому, каждому выплачивалось некоторое денежное содержание по месту прохождения временной службы. Обмундирование и питание этой массы людей тоже обходилось в копеечку. А толку от подобной 'учебы', как видно из обрисованной картины, если и было, то - чуть…
*
Да, больше мне служить в армии не пришлось. Однако она не хотела меня отпустить так уж легко и бескровно. К следующему году мы с женой надумали провести свои отпуска в Ленинграде (Инна уже вновь работала в школе). За 15 минут до отъезда на вокзал мне принесли домой повестку: срочно явиться в военкомат с вещами для отбытия на очередной двух- или даже трехмесячный офицерский сбор. Вообще-то, как правило, вырывать военнослужащих запаса из гражданской жизни, отрывать их от производства чаще, чем один раз в три года, было не принято. Но военкоматам давалось право в отдельных случаях нарушать этот порядок в случае настоятельной необходимости, и они этим правом широко злоупотребляли. Иди проверь: есть необходимость или нет, достаточно ли она настоятельна… Как видно, при формировании команды для отправки на очередные сборы кому-то одному удалось отбояриться, и военкому понадобилось срочно найти замену. Я решительно отказался расписаться на корешке повестки в ее получении, стал показывать нарочному наши билеты, но он не пожелал даже взглянуть на них, бросил повестку на пол в коридоре и удалился.
Конечно, я не кинулся вслед за ним и не побежал в военкомат - мы взяли чемоданы и уехали на вокзал, но я вплоть до отхода поезда опасался,. что за мной приедут и вынут из вагона…
Однако обошлось.
*
Но уже в следующем, 1962 году вновь пришла мне повестка. К этому времени мною командовал на нашем заводе новый заместитель секретаря парткома по идеологической работе полковник в отставке Попик. Я был ему очень нужен, так как, сверх основной моей редакторской работы, писал разные бумаги для парткома (сам он, хотя и был в прошлом военным журналистом, с сочинением всяких текстов справлялся туго).
Попик по своей последней воинской должности был начальником политотдела тыловых частей харьковского гарнизона и благодаря этому обладал обширными связями в служилом военном мире города. Но сам не вмешался в дело освобождения меня от призыва на сбор, а поручил это другому своему подчиненному - заведующему парткомовским кабинетом политического просвещения товарищу Безкоровайному.
Бывший полковник Николай Ефимович Безкоровайный незадолго перед тем ушел в отставку с поста начальника политотдела Харьковского облвоенкомата. Получив задание Попика. он немедленно поехал в
Киевский райвоенкомат. Вернувшись оттуда, сказал мне следующее:
- Мне обещали вас освободить. Но все-таки вы должны явиться по повестке с вещами. А там вам скажут, как решился вопрос.
К указанному сроку я прибыл с чемоданчиком в военкомат к капитану или майору… Иванову! Да-да, к тому представителю этой могучей русской фамилии, которого в свое время майор Охапкин (см. главу
'Квартирьеры', стр. 7 - 11) пытался мне навязать в покупатели моей комнаты на Лермонтовской. Иванов сказал мне:
- Посидите здесь, пожалуйста, часик - полтора, мы попытаемся все уладить. Думаю, что все получится, но если не выйдет, вам придется ехать.
Через полтора часа он подошел ко мне (я сидел в коридоре) и сказал:
- Все в порядке, можете идти домой.
Как видно, вместо меня нашли другого человека - как за год перед тем меня хотели послать вместо кого-то…
*
Хотя больше я в армии не служил, но еще один или два раза проходил сборы без отрыва от производства - надо было после работы ехать на другой конец города - в высшее авиационное училище связи и просиживать там на занятиях часа по четыре… Затея дикая, потому что вместо повышения своей военной квалификации слушатели, как правило, весь вечер дремали.
В одно из моих посещений военкомата неожиданно выяснилось, что я уже не младший, а просто лейтенант. Это было последствием днепропетровского сбора. Но далее мой карьерный рост затормозился, и по достижении определенного возраста я был снят с воинского учета.
Тем не менее, подав документы на выезд в Израиль, был вынужден еще раз явиться в военкомат (теперь уже Московского района) для сдачи военного билета. Вот теперь-то. наконец, настал для меня момент моей окончательной демобилизации!
