Кибернетического Глобуса, которые могли найти любую нужную информацию.
'Везде они'. Славик опять начал жать на кнопки. Остервенело, даже не всматриваясь в то, что показывают на экране.
Катя не видела этого, взяла стакан и налила туда немного сока. Придерживая за полы халат, она перебралась на кровать рядом с креслом.
- Дай сюда, ты всегда такую чушь смотришь.
- Отстань...
- Да, вместо того чтобы чем-то более полезным заниматься, ты часами валяешься и смотришь этот дурной ящик.
- Слушай, может, ты перестанешь мне указывать, что я должен, а чего не должен делать?!
Славик вскочил с кресла и отдал ей пульт.
- Ты куда?
- Отлить! Может, мне еще на это разрешения испрашивать?!
Катя взяла пульт и стала серфить по каналам.
Он вернулся то ли надутый, то ли серьезный. Эти резкие перемены настроения уже не были неожиданными, как раньше. Как-то она даже сильно обиделась на него в ответ, но поняла, что надо быть умнее и терпеливее. Его глупая выходка со взломом банкомата в Пильзене. Банкомат стоял на улице, а они сидели в кафе напротив. Он взломал его, пересек улицу и взял деньги. А через несколько минут в кафе зашли два полицейских. Она сказала ему тогда, что он глупый мальчишка, и он обиделся. Чем дальше, тем эти перепады становились чаще и скоротечнее. Когда он выходил на очередную операцию, Катя вообще предпочитала уезжать, мотивируя это тем, что у нее тоже есть дела. Те две-три недели, когда он проворачивал очередное дело на Магистрали, делали его еще более дерганым и невыносимым. Потом он неделю ходил как в воду опущенный и только его кластер, работа над проектом для 'Гаваней', ослаблял это напряжение.
- Ну ладно, не дуйся... Иди сюда. - Она положила пульт на теплое коричневое одеяло, лежавшее на кровати.
Славик изменил выражение лица и как бы нехотя перебрался к ней.
Они лежали на кровати, а монитор терминала переливался праздничными оттенками слайд-шоу музыкального канала TVM-Grammy+. У Кати тоже был стакан, но без водки, только сок. Она запахнула халат и надела толстые шерстяные носки.
- Слав, а что было тогда у гейткиперских бустеров? Ты никогда особо не рассказывал о том, что там было.
- А ты никогда особо не спрашивала.
- Ты не любишь говорить на эту тему.
- Это был кризисный период в моей жизни. О чем вспоминать? О своей слабости.
- А личи? Что в них такого? Что-то вроде тайной полиции гейткиперов?
- Чушь это все. Никакая они не тайная полиция.
- А кто?
- Да какая разница?
- Слава, ты не боишься, что они сейчас вломятся и сделают все так, как им надо? Залепят мне лицо лентой, запрут в ванной, тебе введут катетер и скачают все, что им надо?
- Я думаю, что ребята Толстого успеют продержаться... минут десять. - Они рассмеялись. - За это время я успею демонтировать адаптер у себя в затылке, а ты успеешь позвонить сестрам.
- А если у нас будет всего пять минут и они накроют колпаком связь кепминга? - Она налила себе еще сока и не стала поправлять съехавшее плечико халатика.
- Схемы нейроразъемов можно сжечь обычной электробритвой. А катетер штука запрещенная и возиться с ним ой как долго. Шум ребята Толстого успеют поднять такой, что здесь очень скоро будет еще много таких же ребят... - Он оголил ее второе плечо и принял у нее стакан. - Это крайние меры. Да и не сунутся джаки в кейдж. Им же дороже будет.
- То есть беспокоиться нечего?
Он поцеловал ее в оголенное плечо и поправил халат.
- Беспокоится надо. Понимаешь, если операцией руководит деми-лич, то в деле задействованы серьезные ресурсы. Три-четыре десятка узлов, дюжина спутников, парочка эй-ай корпоративного класса, работающих на две трети номинала. Если на верхушке такой человек, то айсберг этот довольно большой. Если здесь лич, то дело точно не будет двигаться по обычному расписанию. У них всегда есть пара гадостей в запасе, причем гадостей вполне законных или таких, из-за которых виновники отделаются легким штрафом. Но с другой стороны, чтобы провернуть эти гадости, нужно очень постараться. Не все и не всегда им удается. Так что у нас есть шанс.
- Ну хорошо, если ты так уверен. Хотя я не понимаю, что делать - плакать или смеяться?
- Улетать отсюда, Катя, улетать. Начинать новую жизнь. А сейчас давай спать.
Олаф Мортон был старшим братом ее матери, Кристины Мортон. В середине 80-х годов он покинул Штаты для того, чтобы получить образование в Старом Свете. Получив магистра экономики в Сорбонне, он устроился маркетологом в парижский офис малоизвестной тогда издательской компании Infogrames, которая в то время переходила в новый сегмент рынка: компьютерные игры на платформе PC. Через десять лет Infogrames, после длинного ряда поглощений своих ближайших конкурентов, стала одним из крупнейших издателей этих самых 'игрушек', а Олаф, своевременно купивший акции родной компании, - обладателем суммы настолько круглой, что можно было смело начинать свое дело, не прося помощи из-за океана.
Олаф Мортон имел за спиной больше десяти лет опыта в игровой индустрии, он также имел достаточно широкие связи и не менее широкий взгляд на то, что происходило с индустрией развлечений тогда. Игра на бирже с акциями издателей и репутация компетентного бизнес-аналитика и специалиста по играм вообще давали ему возможность безбедно существовать и содержать семью. Но главный прорыв был впереди.
Первая волна европейского киберарта, начавшаяся в 2005-2007 годах, не застала его врасплох. Можно даже сказать, что он приложил к этому руку. Пока американские разработчики продолжали клепать бездумные клоны третьего DOOM'a, продукцию, рассчитанную на детей от пятнадцати до двадцати пяти, европейцы решили разработать новый сегмент рынка - аудиторию в возрасте от тридцати пяти до сорока. То, что планировалось как 'небольшой' передел на рынке, стало прорывом в новую сферу. Игры переставали быть просто играми, индустрия переходила в новую, более зрелую фазу роста. В то время, почуяв куда дует ветер, Олаф продал несколько новых игровых концепций перспективным студиям разработчиков и, пользуясь своими связями, вывел их на крупных издателей. Платой за эти услуги была доля в бизнесе. Так он стал совладельцем нескольких новых студий, попутно организовав пару галерей нового формата.
Потом был Сайберглоб и вторая волна киберарта и много еще разных интересных вещей. Дядя Олаф вел с виду тихую, но на самом деле весьма активную деловую жизнь, помогая, создавая, продавая и перепродавая все, что было связано с кибернетической ветвью современного искусства. Он был в курсе всего нового и мог дать квалифицированную консультацию относительно всего того старого, созданного в области виртуальных искусств, начиная с примитивных аркадных игр конца восьмидесятых и заканчивая последними интерактивными проектами во второй зоне Си-Джея. Олаф Мортон знал 'что, где, когда и почем', а также знал 'кто' и 'у кого'. Он был крепко стоящим на ногах владельцем нескольких модных галерей, через которые можно было приобрести новомодные образцы кибернетического искусства по сходной цене.
Эрика иногда консультировалась у него. Случалось это не часто, поскольку дядя Олаф, несмотря на то что работал в сфере высоких технологий, почти не пользовался коммуникационными благами цивилизации. Отчасти это было связано с тем, что он не любил пользоваться открытыми каналами связи, а учиться пользоваться 'серыми стволами' и программами-шифровальщиками он считал детством. Если кто-то хотел что-то узнать у Олафа, то для этого с Олафом нужно было встретиться лично, причем на его территории.
