внимания, хоть мы и копошились у них под носом. Вроде кто-то и есть рядом, да что на него смотреть? А вот если кто под таким же заклятием пойдет с той, противоположной стороны, то тогда оно с него спадет. Так действуют бронзовые руны, забитые в каждое десятое бревно частокола. А если заклятие наложено внутри периметра, то с ним ничего не случится. Так сделано для того, чтобы можно было своих разведчиков под колдовской защитой посылать.
Я перекинул через верх стены веревку с узлами, которая с тихим стуком упала на помост под нами. Выглянул туда, осмотрел стену. Никого. И никаких ловушек, кроме крепостной сигнализации. Но она на нас сработать не должна. Вокруг стены никого вроде. И вообще тихо. Относительно. В городе, между прочим, гуляют, судя по звукам. За баррикадами заслоны остались, но откуда-то издалека доносится музыка, пьяные крики, веселье, женский визг и хохот. Отдыхают. Всю ночь, получается, гулеванили, даже к утру затихнуть не могут. Будь хоть немного больше войск в форте, можно было бы так ударить! Но людей не хватит даже на небольшую вылазку. Если что-то пойдет не так, отбиваться будет некому. А пол версты до баррикад проскочить без потерь не получится.
И насчет подкрасться – я тоже не уверен. Сторожевые амулеты пока никто не отменял. Одной Маши на всех не хватит, а два оставшихся колдуна-подпоручика мало на что годятся. Хорошо в амулетах этих лишь то, что они к человеку привязаны, цепь сигналок их них не построишь, а то могли бы и не соваться.
Я опустился на помост, ведущий по верху городского частокола первым. Доски тихо бухнули под ногами, но так тихо, что и без заклятия мало бы кто услышал. Следом за мной, совершенно бесшумно, спустилась Лари. Я глянул на нее и шепнул:
– Глаза.
– Что? – не поняла она.
– Светятся.
– А что я могу сделать? – чуть возмутилась она. – Прищурюсь.
Действительно, под длинными ресницами изумрудные огни чуть потухли. Следом за ней с помощью гномов спустилась Маша. Потом сами гномы. У них тихо не получилось. Доски затрещали под тяжестью прыжков, зазвякали кольчуги, оружие задевало за амуницию. Ну не приспособлены гномы к тишине, что поделаешь…
– В кучку все собрались! – скомандовала Лари и сжала в ладони черный камень амулета.
Из ее руки начало медленно, словно чернила в стоячей воде, расплываться облако совершенно непрозрачной тьмы. Но когда эта тьма накрыла нас с головами, то оказалось, что видим мы не намного хуже прежнего, просто словно через темные очки. Не самый лучший вариант, но я травки своей попил, так что баш на баш и вышло.
Когда облако расплылось на всю нашу скучившуюся на помосте как куры на насесте толпу, я скомандовал «вперед». И мы, согнувшись в три погибели, засеменили гуськом, наваливаясь друг на друга, причем при каждой остановке шедший замыкающим Балин-без-салфетки налетал на идущего перед ним Орри, тот наваливался на Машу, которая, в свою очередь толкала Лари. А уже та врезалась в меня, а почему то каждый раз обращал внимание, какая же упругая грудь у демонессы. О чем я, демоны забери?
Вскоре мы миновали зданьице гостиницы «Улар-Река», через окна которой до нас доносился чей-то разговор. Вот так, успел противник загнать туда своих людей. Как прошляпили это в форте, интересно? Или не прошляпили, а я не знаю? Ладно, нам все равно дальше.
Еще минута, другая, и мы доковыляли до знакомого уже забора. И замерли. Прямо за забором, за кучей дров и набросанными досками пристроилось не меньше десятка сипаев в форме, а с ними еще человек пять в разнообразной одежде. Прикрыли дырку, по которой мы добирались. А заодно я почувствовал на помосте сигналку. Присмотрелся, прислушался к себе – как сверкающая ледяная паутинка висела перед нами.
Я поднял руку и замер. Все затихли, только гномы сопели сзади. Я сжал зубы до скрипа от желания выматериться и заехать рукояткой «Маузера» кому-нибудь из них по шлему. Но ничего, заклятие действовало, на нас никто не обращал внимания, или нас не видели.
Главное, чтобы у них не оказалось какого-нибудь неучтенного Созерцающего. Кого мы при подсчете трупов не учли, в смысле. Маша начнет колдовать, и он ее сразу почует. Колдовать в присутствии другого колдуна, оставаясь при этом незамеченным, может толко великий волшебник, уровня того же покойного Бэраха. А уровнем ниже уже так не получится.
Маша начала аккуратно «разбирать» заклятие, преграждающее нам путь, на составляющие. Я почувствовал, словно тонкие холодные нити потянулись от ее рук к висящей паутине. Та слегка завибрировала, испуская частые волны Силы. Я напрягся, даже спина заледенела, а на затылке волосы шевельнулись. От противника до нас метров десять, каждое слово разговора слышу, каждое движение вижу. Почуй они хоть что-то – и нас отсюда сметут.
Один из сидящих резко встал, и мы с Лари одновременно направили на него глушители. Но тот подошел к частоколу, встал под нами, до его головы было метра полтора. Даже посмотрел в нашу сторону, заметил, но не придал нам никакого значения. Так это заклинание действует. Другое дело, что когда он посмотрел на меня, то чуть не получил пулю в лоб, палец на курке уже дрогнул. Но все же я сдержался – глаза его ничего не выражали, никакого интереса. Увидел и увидел. Опустил взгляд вниз, повозился немного, после чего послышалось журчание, а сквозь запах гари в воздухе пробился запах мочи. Я выругался про себя: «Скотина, дальше отойти не мог. Аборигены, забери их демон, гадят где попало».
Помочившись, сипай отошел обратно, к своим, застегивая портки на ходу. Снял с плеча винтовку, сел на лежащую на чурбаках доску. Товарищи его продолжали негромко болтать.
Тем временем Маша уловила «сердце» сторожевого заклятия, нити, тянущиеся от нее, сплелись в канат. Сигналка вдруг взлетела, зависла над нашими головами, и опустилась на прежнее место лишь тогда, когда мы прошли под ней и удалились уже шагов на двадцать. Так даже лучше. Никто и вмешательства не заметит, и следа магии – сигналка то сама фонит.
Прошли еще метров сто, снова остановились. Двор под нами был тихим, от частокола до забора всего пара шагов. К забору вплотную задней стеной стоял большой сарай, за которым вполне можно было укрыться. Там мы и скинули веревку вниз. Первой, деактивировав амулет и лишив нас прикрытия облака тьмы, соскользнула Лари. Как ни обидно признавать, но она и бесшумней меня, и быстрее, и в темноте видит не хуже кошки. А я что? Просто человек, ничего особого. Ни рогов, ни сверхумений.
Демонесса опустилась на ноги, спружинила, а затем легким прыжком перемахнула через забор и исчезла во дворе.
Я спустился следом за ней, сразу перебежал в тень сарая, взял на прицел угол забора – мало ли окто оттуда вырулить может? По крошечному городку не меньше трех тысяч солдат противника должно шляться. Или меньше все же? Не все сюда пришли? Но днем их видно было немало, немало.
Снова шум, пыхтение, кряхтение, звяканье – это уже гномы. Не перепутаешь. Рядом тяжело дышала Маша – все же вымоталась за эти два заклятия, не успела восстановиться после упадка сил.
– На сколько у нас еще заклинания хватит? – шепотом спросил я.
– Уже развеивается.
– Нормально. В любом случае прошли, среди домов нас так просто не возьмешь. Ждем Лари.
Просидели мы минут пять, когда через забор, все так же бесшумно, перелезла Лари, огляделась, присела рядом со мной, сверкая светящимися глазами.
– В этом доме вообще пусто, труп лежит чей-то. Уже воняет. – она наморщила нос. – А в следующем дворе в доме полно наемников. И аборигены, и пришлые. Человек двадцать, наверное. Спят вповалку., на крыльце двое караульных. Но самое интересное дальше – еще через двор стоит броневик. А с ним всего трое.
Вот это новость интересная. Даже очень. Броневик – штука такая, бронированная, крепкая в общем. «Гладиатор» трехместный и тесный, но все же ездит со скоростью шестьдесят километров в час, и палит из двух «Максимов» при необходимости. А главное, если ты внутри, то тебя как бы и не разглядеть… А Лари говорит, что еще и «пришлые» с нападавшими пришли – наверняка бандиты из Гуляй Поля. Вот куда, наверное, тот самый Вова Труба с дружками ехал…
– Минометы видела?
