от всевозможных ядов, которыми имеют привычку травить своих жертв некоторые лесные и речные твари. Точнее даже одного зелья, алхимического, которое умело выводить из организма любой яд, поражающий тело. И запас этого зелья мне как раз следовало пополнить, потому что в Пограничном подобные декокты были раза в два дешевле, чем в нашем Великореченске. Делали их все больше в Вирацком баронстве, что за рекой, и уже отсюда они расходились через купцов в другие места.
Со своего прошлого приезда в этот городок я хорошо запомнил магическую лавку «Дракон Благости», где на вывеске не слишком натуралистично было изображено нечто вроде вытянутой в таксу уродливой кошки с кожистыми перепончатыми крыльями. Располагалась она прямо посреди рынка, возле маленькой часовенки богини Арру, главной и единственной покровительницы магии, существа света, купающегося в потоке чистой Силы. Магические лавки и храмы этой богини всегда располагались рядом.
Лавка была небольшая, размещалась в бревенчатом срубе, сложенном на манер баньки, украшенном причудливой резьбой и возложенном на фундамент из дикого камня. Дощатая дверь на медных петлях и медной полосой оббитая, скрипнула под моей ладонью, открываясь. Вошел, пригнув голову под низкой притолокой. Внутри было темновато, после солнечной полуденной базарной площади даже проморгался не сразу, как не сразу заметил и женщину, в лавке торгующую. Приказчицу, в общем. Почувствовал сначала ее взгляд, но не настороженный, скорее равнодушный.
Присмотревшись, обнаружил перед собой аборигенку из Армира, темноволосую, хрупкого сложения, с чуть узковатыми глазами и чуть необычными чертами нежного лица. На высокой тонкой шее многониточные деревянные и костяные бусы с немалой магией, в них заложенной. Простое вышитое по вороту и рукавам платье из льняного холста, но не крестьянское, а нечто вроде одеяний друидов. Деревянные же браслеты с выжженными на них рунами на запястьях. Никакого металла вообще. Друидка? Лет тридцать с виду.
Не зря все же про армирцев говорят, что они с эльфами путались. У всех что-то эдакое в лице и телосложении проскакивает. А у этой так особенно, чистая эльфийка была бы, если бы не уши и зубы. У эльфов зубы мельче, чем у нас, и к тому же их больше, тридцать шесть против наших тридцати двух.
– Чем могу? – улыбнувшись, спросила она.
– Я за противоядием к вам. – тоже улыбнулся я в ответ. – Покупал у вас раньше.
Они кивнула, сказала:
– Ничего проще нет. Пригодилось?
– Пригодилось, к сожалению.
– Против кого?
Примерно шесть месяцев назад меня хапнула бурая сколопендра, легко прохватив насквозь своими изогнутыми острыми жвалами голенище ботинка. И впустила мне в ногу весь яд, которого у нее, видят боги, очень немало. Мне едва хватило времени после того, как я разнес тварь в клочки тремя выстрелами из «Тарана», достать шприц из нагрудного кармана разгрузки, чтобы с маху через штанину всадить его себе в бедро. За эти несколько секунд у меня успело потемнеть в глазах, а почти все тело потеряло чувствительность. Затем я провалялся не меньше двух часов на прелых листьях, не в силах пошевелиться, молясь всем богам о том, чтобы не подоспели товарки убитой твари, или на меня, беспомощного, не набрел хищник.
– Против сколопендры.
– Бурой?
– Бурой, разумеется. Другие в других местах водятся.
Женщина слегка поморщилась, затем сказала:
– Вот уж дрянь так дрянь. Хорошо, что успели. Вы сами себе кололи?
– Сам.
– Тем более повезло.
Она протянула вперед руку, пахнущую какими-то травами, зацепила пальцем шнурок у меня на шее и вытащила из-под свитера серебряную бляху с пробитой мечом головой виверны.
– Охотник? – спросила она, но сразу продолжила, не дожидаясь ответа: – Нельзя одному охотиться, даже ребенку это должно быть понятно. Если бы такое случилось южнее, и укусила вас угольная сколопендра, то вы даже уколоться не успели бы. Лежали бы и ждали смерти, а вас бы уже начали есть. А был бы напарник, то он успел бы вас уколоть не меньше тысячи раз, смерть не мгновенная ведь.
– Я уже один не охочусь. – успокоил я, слегка приврав, женщину с темными волосами.
Тут она права, конечно. Для меня самого и раньше никогда секретом не было, что охотник-одиночка подвергается рискам несоизмеримо большим, чем тот, кто с напарником, или в группе. Но все как-то не удавалось найти себе подходящего товарища. Эх, если бы удалось на будущее Машу себе в постоянные напарники… В стрельбе поднатаскал бы ее, зато магия… У кого еще сильная волшебница в напарниках? А вот насчет Лари… не знаю, не знаю. Демонесса наша такой персонаж, что и не знаешь, чего от нее больше было бы, пользы или проблем?
– Вот и не надо. – сказала женщина.
Обернувшись, она открыла один из шкафчиков у себя за спиной, достала оттуда крошечный пузырек из толстого зеленого стекла, размером не больше ружейного патрона.
– Вот, на два укола. – пузырек со стуком встал на прилавок. – От любого немагического яда, неважно, каким способом попавшего к вам в тело. Достаточно?
– Думаю, что нет. У меня еще на один укол осталось, но я не один. Сколько они у вас стоят?
– По шестьдесят за флакончик. Возьмете три – по пятьдесят пять.
– Нет, три не возьму. Дорого. – отрицательно помотал я головой. – Два смогу купить.
Деньги то у меня были, но кто знает, сколько нам еще предстоит путешествовать, и какие ожидают затраты?
– Сто двадцать тогда. Что-то еще?
Она достала из шкафчика еще один флакончик, дубликат первого, и со стуком поставила его рядом на деревянный прилавок.
– У меня с собой наличными всего сто пятьдесят. Если чек примите Торгового банка, то тогда еще кое-что посмотрю.
– Приму, конечно. У нас есть отделение Торгового в городе.
– Их в любом банке принимают. – удивился я ее заявлению.
– С удержанием пяти процентов. Я бы их к цене прибавила. А так без удержания. Что вы еще хотели бы?
– Амулет связи. Простенький, с дрожалкой.
– Посмотрим… – с оттенком задумчивости сказала женщина и повернулась к своим шкафчикам.
Связь в Великоречьи на дальние расстояния работала телефонами и телеграфом на магической основе. Канал между станциями был астральный, независимый от рельефа местности и помех. Один амулет на вышке пересылал сигнал на другой, а вот уже потом сигнал превращался в обычный электрический и выползал из телеграфного аппарата в виде серой ленты с неровными буквами.
Были в городах мощные вещательные радиостанции, устроенные таким же образом. А вот связь полевую забрала на себя магия уже целиком, посредством амулетов. Самыми сложными и дорогими были амулеты телепатические, но мне это было не по карману. Были со световой и звуковой сигнализацией, даже дешевле «дрожалок», но такие могли здорово демаскировать, случись тебе сидеть в засаде, например. А были такие, которые просто начинали часто колотиться тебе в грудь, если ты носишь их на шее, и именно такие были лучше всего. Как ни странно, но передача голоса у изготовителей амулетов никак не получалась. Или телепатия, или вот так – чуть не семафор. А чтобы голос был, нужно все это с нормальным телефоном соединять, да еще через преобразователь сигнала. О мобильности тогда и речи не будет идти – преобразователи тяжелые.
Пока работал один – нужды не было, а теперь понадобился. О том, что у нас связи нет, я еще в Березняках пожалеть успел, когда на кабатчика-бхута охотились.
Женщина открыла еще один ящик и достала оттуда кружок из розового дерева, в который были вделаны лепестками три перламутровые пластинки разных оттенков.
– Вот, смотрите. – она положила амулет на прилавок. – То, что вам нужно, самое недорогое из того, что у нас есть. И любой волшебник за пять минут сумеет зарядить.
Я взял легкий, словно из пробки, кружочек, покрутил в пальцах, чувствуя исходящее от него легкое
