оси.
Тем не менее я мог попросить все, что хочу: поджаренный хлеб, любую яичницу, бекон, ветчину, колбасу, бифштекс, апельсиновый джем, желе из грейпфрутов, гречневые лепешки, – и ничего этого не существует на Терциусе, родной планете семейства Лонг. А «Пепсодент» в нашей туалетной комнате…
Я разглядывал прекрасную золотистую вафлю, кусочек которой таял у меня во рту, когда вошел Лазарус, и у меня в голове тут же прозвучали слова: «Командор всегда завтракает в адмиральских апартаментах».
Добавлю, что Лазарус был одет так же, как и мы с Зебом, только салфетку еще не взял.
Рабочая гипотеза: Лазарус слышал каждое слово разговора мужа с женой. Вторая гипотеза: «Дора, скажи мне, когда они встанут и когда придут в столовую завтракать, – если придут, – но предложи им завтрак в постель, как обычно. Если будут завтракать в столовой, дай мне знать, как каждый будет одет».
Первая гипотеза предполагает серьезное нарушение приличий, вторая – получение информации, на которую имеет право всякий хозяин или хозяйка. Как узнать, какая верна? Ответ: никак, потому что Лазарус даст мне такой ответ, который устраивает его, а этот компьютер служит ему, а не мне.
Как только Лазарус кончил целоваться с Либ Лонг, его перехватила Дити и расцеловала, потом он поймал взгляд Хильды, покосился на меня и медленно-медленно нагнулся поцеловать ее, предоставив ей и мне по отдельности достаточно времени, чтобы сделать едва сметное движение, означающее «нет», – а потом все-таки поцеловал ее, потому что я полагаюсь на инстинкт Хильды и никогда не скажу ей «нет» при таких обстоятельствах, да и ни при каких других тоже. Хильда обвила рукой его шею и потому управляла поцелуем, который получился довольно долгим. Я выбросил в корзину первую гипотезу, а под второй написал: «что и следовало доказать». Хильда инстинктивно распознает людей и никогда не ошибается; я думаю, она немного телепатка.
Может быть, теперь мы ему поможем, если это будет возможно.
Мне и Зебу он просто сказал «доброе утро»: по слухам, у него тоже безошибочный инстинкт.
Я подтвердил, что утро действительно доброе, заметив про себя, что это символ, не имеющий реального смысла, если не считать ритуального (какое там утро в несоизмеримом времени?), и уже с полной искренностью добавил:
– Лазарус, более вкусных вафель я еще не пробовал.
– Пожалуйста, скажи об этом Доре.
– Дора, ты слышала, что я сказал командору?
– Конечно, профессор Джейк! Еще штук шесть?
Я пощупал свой живот – упругий, ни одного лишнего сантиметра.
– Угадала, я бы съел именно шесть…
– Сию минуту!
– …Но съем только одну половинку, больше боюсь. Дити, когда в следующий раз будем в Стране Оз, спроси, пожалуйста, Глинду, нет ли какого-нибудь специального заклинания для обжор – то есть для меня, – чтобы можно было есть сколько угодно и чтобы три четверти тут же бесследно улетучивались?
– Не сомневаюсь, что она могла бы так сделать, и так же не сомневаюсь, что не сделает. У этой волшебницы строгие этические правила; ты не сможешь убедить ее, что у тебя достойные мотивы.
– Ты угнетающе логична, дорогая моя.
– Профессор, а вы действительно побывали в Стране Оз? – спросила Либ.
– В самом деле?
– В самом деле. Дора, Ая на проводе?
– Тут как тут, Джейк, – это был голос Аи.
– Кто-нибудь видел нашу пристройку по левому борту?
– Они не могли. Капитан Хильда запретила.
– Но… Хильда?
– Нет, дорогой. Извините, что говорю так прямо, командор и доктор Либ, но я туда входить не разрешаю: там слишком много такого, что нельзя трогать. Но я буду рада сама принять гостей на «Ае Плутишке» – в любое время, хоть сейчас. Я уже позавтракала.
– Я согласна!
– Тогда пойдем, Элизабет. Кто-нибудь еще?
Лазарус сказал:
– Дора, оставь мой завтрак на плите, я поем потом.
– Это омлет-то с джемом? Да я сама его съем.
– На здоровье. Капитан, я готов.
Тут же появились неразлучные Лаз-Лор, которые тоже не хотели отстать от других. Так что получилась большая компания – восемь человек и два компьютера.
Хильда остановила нас у правой дверцы «Аи».
– Друзья, я опять вынуждена говорить прямо. Как только вы переступите этот порог, вы будете уже не на космической яхте «Дора» – вы вступаете на другой корабль, на «Аю Плутишку», пусть она и окружена «Дорой» со всех сторон. По ту сторону этой дверцы командую я, никому не даю отчета в своих действиях и пользуюсь неограниченной властью. Капитан Лор, вы понимаете и согласны с такой постановкой вопроса?
Капитан Лорелея разочарованно взглянула на свою сестру.
– Капитан Хильда, я согласна. Поэтому я не могу подняться к вам на борт. Не имею права оставить свой корабль.
У моей жены был очень расстроенный вид.
– О, я очень сожалею.
– Капитан Хильда, я тоже очень сожалею, но по другой причине, – вмешался Лазарус Лонг. – Я не согласен с вашей постановкой вопроса. У меня юридический опыт на две тысячи лет больше, чем у моей сестры… и я знаком с самыми разнообразными законами всевозможных цивилизаций. Я не говорю о справедливости – оставим это философам. Но я знаю, какие юридические теории пригодны для людей и какие пробовали к ним применить, но отказались от этого, потому что они оказались негодными. Ситуация не новая, она возникала тысячи, миллионы раз: корабль побольше и заключенный в нем корабль поменьше. Решение всегда одно и то же, независимо от того, идет ли речь о космических кораблях, рыбачьих лодках или авианосцах. Корабль, который меньше, представляет собой самостоятельную единицу до тех пор, пока находится вне корабля, который больше; но когда он внутри, он юридически становится его частью.
Моя дорогая ничего не ответила. Пока Лазарус говорил, она обменялась взглядами со мной, Зебом и Дити. Как только он умолк, она быстро произнесла:
– Ая Плутишка, открой правую дверцу. Свистать всех наверх, приготовиться к старту.
Я горжусь нашей семьей. Зеб молнией промелькнул мимо меня, нацелившись на дальнее сиденье, и я смог без помехи плюхнуться на свое место. В то же мгновение Дити схватила Хильду в охапку, засунула ее внутрь, сама пролезла вслед за ней и быстро убрала ноги с порога, крикнув: – Ая, закрыть дверцы!
Пристегиваясь, я смотрел направо, где разыгрывались все события. Лазарус Лонг вцепился в дверцу с криком:
– Эй, погодите минутку!
Он понял свою ошибку как раз вовремя, чтобы уберечь пальцы. Как-то я поспорил с Зебом, обнаружив, что он убрал блокировку, устроенную как раз на такой случай. На все мои возражения он отвечал:
– Джейк, когда я велю закрыть эти дверцы, я хочу, чтобы они в самом деле закрылись. Если при этом кому-нибудь отрежет голову, можешь считать, что я решил – ему так больше идет.
Лазарус уберег пальцы, но дверцей его сшибло с ног – и я отчасти понял, как он умудрился столько прожить. Он и не пытался удержаться на ногах, а вместо этого собрался в комок и мягко приземлился на одну ягодицу.
– Доложите!
– Второй пилот пристегнут, проверяю герметичность.
