Вдруг Иван увидел, что в траве — будто осколочек солнца блестит. Он полюбовался сверканием, нагнулся, поднял… зуб!
«Пусть зуб, — подумал Иван, — все равно золотой самородок!»
Чей же это зуб?
Аделаиды, ее мамаши или ещё чей-нибудь?
Что должен делать честный человек, если найдёт драгоценность?
Отнести в милицию!
Но Егорушкин, взглянув на зуб, сказал:
— Можешь взять это дело себе. Заявления о пропаже золотого зуба не поступало.
— Не могу я его себе взять, — сказал Иван. — Чужая вещь. Может, ищет кто, а найти не может.
— Да у нас в посёлке всего два золотых зуба в наличии, — сказал Егорушкин, — у гражданки из мороженого киоска и у её дочери. Иди и отдай.
Идти к Аделаиде Ивану не хотелось. И её он побаивался, и её мамаши.
— Как живём, лунатик? — окликнул его дед Голова Моя Персона. — А я своего друга вылечил. Теперь ему никакая луна не страшна. Оказалось, что ему еды не хватало. Ночью-то он есть захочет и спросонья идёт куда-нибудь на запах. Стал я его с вечера сытнее кормить, и вылечился пёс. Одна беда: больно уж крепко спит! Разбудить его иной раз нет моих возможностей. И вообще, совсем дурной стал. Ничего не соображает, — жаловался дед. — Нашёл я сегодня утром золотой зуб. Возле киоска. Обрадовался. А зуб-то у меня из пальцев возьми да и выскользни. А пёс его хап! — проглотил. Как говорится, съел за милую душу.
Иван, вздохнув, разжал ладонь.
— Он самый! — воскликнул дед. — А откуда он у тебя?
— Нашёл. Недалеко от киоска.
— Выходит, что друг мой и не виноват. А я его… Придётся прощения у Былхвоста просить.
— Берите, дедушка. Вы первый нашли.
— Я нашёл, я и потерял. Теперь он твой. Можешь вставить, — с завистью сказал дед. — Красиво будет.
— А если Былхвосту вставить?
— Сторожевому-то псу?! — возмутился дед. — Да ведь зуб-то сверкает! Его в темноте за тысячу вёрст будет видно! Отдай зуб законному владельцу — и точка.
— А чего это я его искать буду? — с тоской спросил Иван. — Он, может, сейчас сидит, компот ест, а я ищи, мучайся?
— Не знаю, — дед вздохнул, — может, компот употребляет, может, слезы горькие льёт. Не знаю. У меня, голова моя персона, ни разу в жизни ни одного золотого зуба не было.
— У меня тоже.
— Вот и отнеси.
Иван потоптался на месте и побрёл. Очень ему не хотелось идти к законному владельцу золотого зуба.
Боялся Иван.
«А чего бояться? — спросил он самого себя. — Не искусают же они тебя? А если и будут драться, то удрать можно».
Эх, поесть бы сейчас и лечь спать!
И сон бы увидеть хороший!
Например, как прошло много-МНОГО ЛЕТ, и в школе, в которой Иван учился, на стенах в каждом классе ВИСЯТ ЕГО ПОРТРЕТЫ. А на здании прибита каменная доска, а на ней золотыми буквами написано:
Иван от умиления шмыгнул носом. Даже поплакать захотелось.
Однако плакать было некогда. Он стоял перед высоким забором.
ЗАКОННЫЕ ВЛАДЕЛЬЦЫ ЗОЛОТЫХ ЗУБОВ НАЙДЕНЫ
Калитка была закрыта. Иван постучал.
В ответ раздался страшенный собачий лай и звон цепи.
«Только бы сама Аделаида вышла, а не её мамаша», — испуганно подумал Иван.
Но из дома вышла мамаша. Иван ждал её еле живой от страха.
— Чего надо? — грозно спросила она, подойдя к калитке.
— Аделаиду.
— Болеет она! И я болею! Все болеем!
— А чем? — поинтересовался Иван и вдруг увидел, что на месте золотого зуба у неё — дырка. — Вот! — крикнул он радостно и протянул в щель между досками руку.
Мамаша схватила зуб левой рукой, а правой — руку Ивана, спросила:
— Второй где? Второй зуб где?
— Не знаю, — ответил Иван, пытаясь освободить руку.
— В милиции скажешь!
— Да был я в милиции! — чуть не плача крикнул Иван. — Отпустите меня! Больно мне! Вместе в милицию сходим, если хотите! Отпустите только!
— Не могу, — призналась мамаша, — боюсь, убежишь.
— Не убегу! Честное слово!
Она выпустила руку, сказала:
— Жалко. Хороший был зуб. Нет у меня времени по милициям ходить! — вдруг закричала она. — Мне мороженым торговать надо! Мне план выполнять надо! А кто второй зуб нашёл, пусть им подавится! А если ты найдёшь, принеси.
— Не найти, — грустно сказал Иван. — По-моему, его собака съела. Былхвост её зовут. Теперь её Былзуб звать можно.
— Заходи, — тоже грустно сказала мамаша, а когда Иван закрыл за собой калитку, позвала: — Аделаида! Дочь! Иди сюда!
На крыльце появилась Аделаида. Глаза у неё были заплаканные, щека завязана платком.
— Здравствуй, — сказала она, и Иван заметил, что на месте золотого зуба у неё дырка.
— Один зуб принёс — мой, а твой — нет. Говорит: собака съела. Кто поверит? Нет, нет, отдавай зуб! — жалобно кричала мамаша.
— Нате! — сказал Иван. — Берите любой! Хоть все! — И оскалил свои зубы.
— Дразнишься?
— Нет. Не дразнюсь, а жалею вас. Почему вы всех жуликами считаете?
— Не всех, а почти всех, — ответила мамаша. — Я торговать пошла. Может, по дороге в милицию зайду. Несдобровать тогда тебе.
Когда мамаша свернула за угол, Аделаида сказала:
— Посидим на крылечке. Сели.
— Чего это у вас зубы выпали у обеих? — спросил Иван.
— Не выпали, а вырвали их. Заболели они. Вчера ночью. И у меня и у мамы сразу. Мы утром в
