Прыжок с орбиты

Герметизирующие застежки должны раскрыться все разом по команде с центрального «нервного узла». И, если повезет, с тебя начинают сыпаться экранирующие блоки, как листья с дерева, на которое обрушился ураган.

Корреспондент: – Если повезет – вы сказали. А если – нет?

– Тогда ты разобьешься о землю, имея на руке или на ноге, на шее или на пояснице дополнительный груз, образовавшийся в результате нерасцепления «элементов пазла». Он придает смертельное ускорение, которое не в состоянии компенсировать парашют. И… хорошо еще, если ты разбиваешься сразу насмерть! Я никогда не забуду Костю. У него осыпалось все – так он думал – однако за спиной оставался, на самом деле, генератор Гордеева, и поэтому…

Корреспондент: – А что это за штука такая?

– Тяжелая весьма штука. Однако необходимая. Ведь без нее переизлучающий материал не выдержал бы температуры трения о стремительный разреженный воздух. Предназначение сей машинки – создавать поле, которое отклоняет хоть несколько мчащиеся тебе встреч молекулы. Но это хорошо на стадии метеора. Когда же ты уже вошел в плотные слои, требуется, чтобы вся амуниция – то есть и генератор, и экранирующие пластинки, и прочая еще хрень – осыпалось бы с тебя… да не тут-то было! Теоретически оно и должно разваливаться, будто карточный домик. На практике же нередко где-нибудь что-нибудь замыкает. Космические замочки устраивают с расчетом на герметичность. Ведь на орбите ждет вакуум и не должно быть нигде ни щелочки! В итоге к костюму фоллера предъявляются противоречивые конструктивные требования. Поэтому почти всегда что-то клинит. И либо ты получаешь утечку воздуха на орбите, либо – после вхождения в плотную атмосферу – неразмыкание составных частей.

Корреспондент: – Но почему вы тогда, черт бы вас побрал, все- таки прыгаете с орбиты, если это все так опасно?

– Хотите правду? Нет, даже не из-за «красот и чудес», хотя они там безмерны. Вы представляете ли, что открывается взору падающего с такой высоты, куда ни один атмосферный летательный аппарат не смог бы его доставить? А что такое свободное плаванье на орбите, когда под тобою тихо сияющая ночная сине- серебряная Земля и над – безмерная бездна Млечного… И – ничего, ничего… Ни корабля, за который ты был бы зацеплен леером… ни дыма воспоминания, ни судьбы… Я так благодарен Богу, что испытал подобное… Но все-таки повторяю: нет, даже не ради этого.

Корреспондент: – Но тогда?..

– Вы знаете, что на орбите, там… идет бой. Непрекращающийся. Не сдерживаемый никакими договоренностями. Пожалуйста, не пытайтесь меня прервать. Я знаю, что говорить об этом не принято. Считается чем-то вроде дурного тона – благодаря стараниям хорошо проплаченных модераторов социо- психической реактивности. Мы слишком гордимся тем, что на поверхности нашей Планеты больше нет войн. И забываем упоминать: война была просто вытеснена повальной политкорректностью с поверхности на орбиту. Где сделалась перманентной. И ушла в тень. В ту тень, которую отбрасывает наша Планета в космос.

Корреспондент: – И что же в этом плохого? Заповедь предков: «Солнцу кровь не велено показывать». Вы не знаете?

– Очень хорошо знаю. Великолепная заповедь, которую повторяли в своих стихах Зинаида Гиппиус и Лада Виольева. Но это были другие совсем эпохи. Теперь не так. Земному солнцу мы, вроде бы, научились не показывать кровь. Но что творится в тени? Да и что совершается в лучах солнца пустоты космоса? Кровавые абордажи… науськивания машин хакерами… Концы уже давно научились прятать не в воду – в космос! Вселенская пустота все спишет… Через десятилетие наступит середина «века рукопожатий», но мы, по-прежнему, так и не овладели искусством обходиться без конкуренции. Без жесточайшего соперничества, грызни… Мы говорим о связности человечества – и постоянно между собою ведем, при этом, не объявляемую войну за спутники связи. А также и за планетарные сканеры, за энергетические платформы…

Корреспондент: – Но конкуренция ведь воспитывает прогресс! Не так ли? Не мы сказали: «пусть победит сильнейший»! Все человечество сделается сильнее, если…

– Если на орбите будут непрерывно умирать рекруты? Почти что любого можно забрать в челнок – и почти что в любой момент. Практически из любой страны… Да, только в определенный период возраста – и на том спасибо.

Корреспондент: – Так вы противник Призыва?

– Нет. «Призыв» – хорошее слово. Ежели призывают, а не выкручивают тебе руки… Ну, я же ведь говорил, что служил в десанте. Я целился подписать и следующий контракт, если б не разогнали «Скиф». Я не противник естественности: есть люди, которые приспособлены самой своей природой к несению перегрузок. Но есть иные.

Корреспондент: – Итак, вы, лауреат, чемпион и прочее, оказываетесь на поверку бескомпромиссным поборником профессиональной армии?

– Да где же с ней поборничать, ежели война ушла в тень? Торговля мясом для орбитальных пушек приобрела размеры, которые не снилась и наркомафии. Я вижу вещи реально. И я бы хотел, всего лишь, чтобы у забираемых туда детей наших оставалась хотя бы какая-то надежда. Как, впрочем, и у детей врагов.

Корреспондент: – Надежда?

– Да, именно. Что можно возвратиться с орбиты, если тебе однажды внутри всей этой теневой мясорубки крупно не повезет. Ведь именно же об этом говорил Иероним Фаст. Фактически, это было его духовное завещание человечеству. А получился всего лишь новый экзотический спорт. Но этот спорт позволяет совершенствовать оборудование.

Корреспондент: – Простите, но ведь в комплект орбитального солдата, насколько я понимаю…

– …не входит столь дорогостоящей сбруи, как та, которую носит фоллер? Еще бы! Ведь на такие деньги можно вооружить орбитальный взвод. Но наше оборудование совершенствуется. Оно постоянно делается компактней, надежнее. Поскольку мы соревнуемся – проплачиваются все новые и новые разработки. Ведь сильные сего мира делают на фоллеров ставки, словно на скаковых лошадок, играют в нас. Победа или поражение фоллера – это вопрос престижа, и потому… не так уж далеко время, когда генератор Гордеева станет величиной с пуговицу. На место многослойных переизлучающих пластин придет наноткань. Такие или подобные изобретения удешевят амуницию для прыжка с орбиты и позволят запустить ее в серию. Тогда экипажи «Берсеркеров», например, перестанут чувствовать себя смертниками.

Корреспондент: – Ну что же, это было бы здорово! Но, думается, чтобы сорвать такой плод с дерева венчурных технологий, придется еще попрыгать!

– Вот мы и прыгаем. Не думаю, что большинство из нас продолжали бы это делать, если бы мы не рассматривали себя как разведчиков, на которых возложено поручение отыскать дорогу домой.

P.S. Автор выражает благодарность Ирине Чутчиковой, которой приснился сон, будто бы она участвует в соревнованиям по… по прыжкам с орбиты. Она рассказала об этом автору и поэтому родилась идея данного текста.