Ояма.[37] Думается, все знают, кто это такой. Я Маса-сан, а Колька – Мусаси. Потому что он на мечах – лучший. Применяли мы эти прозвища редко и только между собой.
– Видишь ли в чем дело. Может, мне и показалось… – Он помолчал. – Но вот ты сказал, что Вовка подловил тебя. Вопрос – как?
Я задумался. Действительно – как? Я на долю секунды потерял концентрацию – и Вовка ударил… Стоп! Он был
– Ага! Ты понял! Возможно, мне померещилось, но наш Вовочка пытался пробить тебе поле. На свою голову. Мы-то такие фишки еще у Китайца видели. Вовка попытался – и что-то в тебе зацепил, а ты впал в транс. Хорошо, Юрич вовремя вмешался…
А ведь он прав, подумал я, так все и было. Однако не прост «реактивный». Где он только так насобачился? Впрочем, ведь я о нем ничего не знаю. Может, занимался чем… Володька, похоже, со многими это проделывал. Ведь видел же я что-то, когда наблюдал за ним. И тоже подумал, что показалось… Эге! А руки-то дрожать перестали!
– Ну спасибо, Мыкола! Привел ты меня в чувство! Полезный ты человек, лечебный.
Колька рассмеялся и хлопнул меня по плечу.
– Стараюсь, Игореха! Ого, похоже, это за тобой.
Я обернулся и увидел Сенсэя. Тот кивнул мне и сделал приглашающий жест: «Пойдем-ка со мной». Ну, куда тут денешься? И я пошел.
– Игорь, ты когда-нибудь убивал человека?
Вопрос Сенсэя застал меня врасплох. Я едва успел присесть на краешек дивана и ожидал чего угодно, только не такого вопроса. Честно говоря, я надеялся, что Валентин Юрьевич толком объяснит мне, что же на самом деле произошло. А тут…
– Н-нет. А что?
– Ты уверен? – Глаза у Сенсэя, как буравчики. Мне показалось, что он наблюдает за моей реакцией и, судя по всему, мысленно ставит галочки в некой анкете.
– Что значит «уверен»? Я точно знаю.
Он хитро так усмехнулся, чуть повернулся, будто разглядывая меня боковым зрением, потом снова взглянул мне в глаза.
– Хорошо. Задам вопрос по-другому. У тебя никогда не возникало ощущение, что ты все-таки делал это?
Я даже вздрогнул. Ни фига себе! Я только что подумал именно об этом!
– Да. Было такое. Неоднократно.
Сенсэй кивнул, поставив, как видно, еще одну галочку, и резко сменил тему.
– Сколько тебе лет, Игорь?
– Тридцать два уже.
– Ого! Здесь ты отвечаешь не задумываясь! А ответ-то не совсем верный!
– Как…
– Да вот так! Это твоему телу тридцать два. А тебе?
Упс-с! Тут он меня уел! Что-то внутри противится однозначному ответу на этот вопрос. Действительно ли наша душа возникает при рождении из ничего? Но ведь из ничего не может возникнуть
В детстве я, помнится, решил эту проблему просто. На мой вопрос: что будет после смерти, мама, ярая материалистка, сказала: «Ничего. Человек умирает насовсем». Потом, вечером, я долго лежал в постели и все пытался представить себе это «ничего». Смотрел в темноту и думал: «Вот я умер. Вот лежу в гробике. И что? Как там будет? Что я увижу?» Мне представился абсолютный, замогильный мрак и бездействие. «Неужели это все? – думал я. – И вот так год за годом надо лежать? Но если человек умирает совсем, то кто будет смотреть в эту темноту?» От таких мыслей стало жутковато, и я решил: «Пусть! Вот стану старенький, умру, тогда и посмотрю, что бывает после смерти».
Валентин Юрьевич внимательно смотрел на меня. А я поймал себя на том, что глупо улыбаюсь, быстренько стер улыбку и пожал плечами.
– Не знаешь… – произнес Сенсэй. – Ну хорошо. Вот ты говоришь – тридцать два. А почему ты не женат?
Что за вопросы? И ни слова о сегодняшнем.
– Пожалуй, я никогда не считал это целью своей жизни.
– Почему? Это действительно одна из
Что он хочет этим сказать? Ощущение, что меня прогоняют через какой-то непонятный тест, усилилось.
– Возможно, я никогда не чувствовал в себе достаточно ответственности для этого…
– Ну-ну… – он кивнул, будто я подтвердил своим ответом его мысль. – А может быть такое, что ты приберегаешь свою ответственность для чего-то другого?
Я хлопнул глазами раз, другой. Он опять прав! Смутно, но это ощущение возникало всякий раз, когда какая-нибудь из знакомых женщин начинала питать по отношению ко мне матримониальные намерения. Н- да! Сенсэй знает меня лучше, чем я сам. Впрочем, на то он и Сенсэй.
– Хорошо, вы правы, Валентин Юрьевич, но какое…
– Это имеет отношение к сегодняшнему? – Сенсэй закончил за меня фразу и улыбнулся: – Прямое! Почему у тебя до сих пор коричневый пояс, Игорь? Ведь ты занимаешься у меня больше десяти лет.
Опять двадцать пять! Он просто бомбардирует меня серьезными вопросами! А на этот я вообще предпочел бы не отвечать.
– Не готов, наверное…
Он засмеялся.
– Только не говори мне, что ты тупой, Игорь! Потому что такой ответ бросает на меня тень как на преподавателя. Даже медведя можно научить ездить на велосипеде! А ты не медведь, и, значит, я хреновый Сенсэй. Десять лет вожусь с безнадежным олигофреном!
Я разозлился. Почему издевается надо мной? За что?
– Но ведь это вы, Валентин Юрьевич, решаете, кому аттестоваться на пояса!
– Ого! – Сенсэй поднял руки ладонями ко мне. – Да ты зол! Еще немного – и ты бросишься на меня, а я буду валяться и сучить ножками, как Володя сегодня. Что, задело тебя? Говно кипит? Остынь!
И я остыл. А если бы умел, то покраснел бы. Отодрали за уши! Выпороли, как нашкодившего мальчишку. Какой же я осел!
– Так что такое Черный пояс,[38] Игорь? – Сенсэй выглядел так, будто ничего не произошло.
– Высокая техника плюс…
– Плюс хрень собачья, – закончил он с серьезным видом. – Ведь ты же знаешь! Черный пояс – это Ученик! Ученик с большой буквы! А это ответственность! Та самая, которой ты избегаешь. А техника… Ты сегодня работал с Андреем…
– И он выиграл.
– По очкам. На свой пояс он сдавал три года назад, а сейчас он работает минимум по Второму Дану. И такой, какой он был на аттестации, Андрей проиграл бы тебе сегодняшнему вчистую.
– Но это значит…
– Да, технически ты готов. И уже давно. Но ты не разобрался еще со своими приоритетами. Это вовсе не означает, – Сенсэй усмехнулся, – что для этого ты срочно должен жениться. Однако разобраться обязан! И чем скорей, тем лучше. Судя по сегодняшним событиям, твое время на исходе.
Снова загадка. Что на исходе? Я скоро помру, уйду из Рю? Или еще что-нибудь?
– Но что это было сегодня? Может, это связано с моим прошлым? С ниндзюцу?
– Не знаю. Честно говоря, я ожидал, что ты выкинешь нечто в этом роде, когда давал тебе задание работать с Володей. Но
– Так вы знали, что он использует…
– Пробой поля? Конечно! Я должен знать все, что происходит в «Додзе».
