первый. Он не один, а в борге мало воинов. Я пойду к госпоже Эорвис, а ты побежишь что есть духу к Олаву на ферму. Пусть соберет людей с оружием и идет сюда. Если враги уже нападут, пускай бьет с тыла.
Мальчишка быстро кивнул, снова показал другу «козу» и умчался. Атли сердито дернул плечом и спросил:
– А я?
– Ты беги на пристань и расскажи Эйнару. Пусть возвращается в борг, но в било не бьет, иначе враги нападут сразу. Да смотри, чтоб тебя от леса незаметно было. Все понял?
Мальчишка зайцем рванул к фьорду. Сигурни заметила, какие серьезные у обоих пацанят стали лица, когда она давала им задания. Как же, настоящее приключение! Будет битва, и они, конечно же, стяжают великую славу…
Эорвис уже собиралась вернуться в дом, когда заметила жену своего сына, быстро идущую по улице. Эорвис сразу поняла: что-то случилось. Невестка была девушкой гордой и без нужды торопиться не стала бы. Супруга хевдинга остановилась на пороге, поджидая Сигурни. Та еще издали крикнула:
– Враги, госпожа Эорвис!
– Свейни! – позвала жена Стурлауга, заглянув в дом. Высокий воин, сидевший у очага, отложил нож, рукоять которого покрывал затейливой резьбой, и поднялся. Росту в нем было никак не меньше шести футов. – Поднимай воинов! Ты жалел, что не идешь с Хагеном на ярлов, – сказала она, – но они сами пришли к нам. Собирай всех! Затворяйте ворота! И пусть те из трэлей,[27] что хотят получить свободу, тоже возьмут оружие!
Воин кивнул, подхватил со скамьи меч и быстро вышел.
Эорвис направилась в глубь дома, туда, где в больших сундуках хранились дорогие вещи. Она открыла один из сундуков. Внутри тускло поблескивали вороненые кольчуги, мечи и шлемы. Пальцы женщины погладили ножны дорогого меча.
Сигурни молча смотрела, как мать Хагена облачается в доспехи и застегивает пояс с мечом. Только сейчас она поняла, почему так непохож ее любимый на своего отца. Хаген был сыном своей матери. Даже глаза у них были одинаковые – как лед под морозным небом.
– Ну что стоишь? – сказала Эорвис. – Вооружайся…
Как только стемнело, Рагнвальд подал знак. Его воины осторожно пересекли опушку и ползком двинулись к стенам крепости, старательно прячась в высокой траве. «Сосунки, – подумал ярл, осторожно раздвигая ладонями стебли травы, – но из них еще получатся настоящие воины!» Он помнил, как тряслись его собственные поджилки, когда он ходил с отцом в свой первый вик.[28] Но это было давно. Отец погиб в бою с вендами[29] много лет назад…
Ночь была безлунная, но звезды, сиявшие, как начищенные медные заклепки на щите воина, светили достаточно ярко. Тихий шелест, с которым трава расступалась, пропуская людей, можно было принять за ветерок, играющий стеблями. Рагнвальд специально учил воинов переползать так, чтобы трава колебалась непрерывной полосой, будто действительно ветер гуляет. Наука была сложной, но даже его молодые дренги уже неплохо справлялись…
Где-то на ферме залаяла собака… Умолкла…. Стены медленно приближались. Рагнвальд осторожно приподнял голову. На башнях борга горели факелы. В такой темноте они казались исполинскими кострами. В их свете было хорошо видно, как ходят по стене стражи.
«Отлично! – Ярл снова нырнул в траву и пополз. – Снимем стрелами. Главное – подползти поближе».
Звенела мошкара, лезла в лицо. Пот заливал глаза, в доспехах – настоящая баня. «Староват я уже для таких подвигов, – подумал ярл. – Но ради того, чтобы поджарить пятки старухе Ингольвсона, я и не на такое пойду. Даже если рыжий ублюдок останется жив, ему самому захочется на тот свет!»
Рагнвальд давно лелеял эту месть. Трудолюбивый убил его младшего брата. Правда, в честном бою, но кого это волнует? Кровная месть священна! Убил – умри! Пока Стурри был силен и благополучен, ярлу оставалось только мечтать о мести, но сейчас… Вот он, долгожданный миг слабости! Рагнвальд знал, что как бы ни был человек мудр и силен, когда-нибудь он все же ошибется. И тогда останется его только чуть подтолкнуть, чтобы он рухнул в бездну…
До стен осталось всего пятьдесят шагов. Ярл снова осторожно приподнялся. Сюда свет факелов не достигал. Рагнвальд и его воины лежали почти на самой границе светового круга, как раз там, где глаза стражей должны видеть хуже всего. «Ну, пора!» Ярл набрал полную грудь воздуха и завыл волком. Тоскливый надрывный клич словно выбросил из травы сотню темных человеческих фигур с выкрашенными черной золой лицами. И запели стрелы…
Глава 10
Дым
Испокон веков земля
Усмиряла миг,
Укрывала тишиной
Крик.
Каждому свои пути,
Каждому свой час.
Смерть равняет по себе
Нас…
Враги возникли из темноты как призраки. Тускло блеснули обнаженные клинки. Эйнар быстро пригнулся. Стрела со звоном ударила в стену башни. Древко рассерженно дрожало. «А ведь попал бы, – подумал старый воин о неведомом стрелке, – не знай я заранее…» Он не стал подниматься, а присел, скорчившись, за забралом стены и приготовил меч. Вслушиваясь, он хорошо различал топот ног, бегущих по траве. Вот сейчас они разматывают веревки… Бзз- зынь! Крюк-кошка перелетел через край стены и вонзился в толстые бревна. Веревка натянулась и задергалась. Кто-то взбирался наверх. Эйнар метнулся туда и, выждав несколько мгновений, резким ударом перерубил веревку. Снаружи раздался сдавленный крик и шум упавшего тела, перешедший в протяжный стон. «Прямо на колья!» – подумал воин… Бзынь! Бзынь-бзынь! Сразу три крюка перекинулись через край стены…
Свейни подоспел к месту, где нападающие начали перелезать через стену, одним из первых. Страж, охранявший этот участок, лежал со стрелой в глазу. «Ведь предупреждали быть наготове!» Свейни выругался, и тут же перед ним из темноты возникла фигура с обнаженным мечом. Блеснули глаза, и противник бросился на Свейни. Тот отразил удар, шагнул в сторону, и его меч прочертил на теле врага руну «Сиг».[30] Неприятель сложился пополам и упал. Его оружие с звоном покатилось в сторону. Тут же через стену перемахнуло еще несколько врагов с зачерненными сажей лицами. Свейни засмеялся и ринулся в бой.
Кетильмунд перескочил через стену следом за кем-то из своих. В темноте – факелы на башнях внезапно погасли – слышался звон оружия и сдавленные проклятия. Воин помнил, что надо открыть ворота. До ближайшей башни рукой подать. Он откроет ворота, дренги захватят борг, и тогда он возьмет себе самую красивую и непокорную девку…
Кетильмунд бросился к смутно темнеющей впереди громаде башни, на ходу перебросив щит из-за спины на руку. Споткнулся о чье-то тело, поскользнулся в луже крови и навзничь упал на мертвеца. Вскочил, надеясь, что никто не видел его позора, и побежал дальше. Дверь из башни, ведущая на стену, была почему-то открыта. В косяке засело сразу три стрелы. Внутри было темным-темно, но юноша выставил перед собой щит и отважно бросился внутрь. Острие копья вошло ему прямо в пах…
Эорвис ногой столкнула с наконечника копья бьющееся тело и перерезала глотку раненого халогаландца ножом. Он забулькал и испустил дух. Женщина подхватила тяжелое тело под мышки и отволокла его в угол башни, к другим мертвецам. Надо было освободить проход… Позади лязгнуло, кто-то выругался, и послышался шум падения. Эорвис мгновенно обернулась, но все уже было кончено. Сигурни выдернула топор из тела очередного врага. Эорвис показалось, что глаза невестки светятся как у кошки. «Ну и женушку нашел себе Хаген! – подумала женщина и подобрала копье. – Знатных сынов ему нарожает.
