Короткая молитва. Взмах руки – и ровные шеренги слаженно тронулись под барабанный бой. Следом тихо двинулись драгуны. Еще подальше – пушки. Но все-таки впереди всех ехал король со своей свитой.
Раз нет возможности осмотреть позиции противника с настоящей высоты, приходится это делать с высоты конского седла.
Но разве не так поступали любимые герои Плутарха?
И так тверда была поступь пехоты, что сомнения окончательно оставили юного короля.
– Ну, вот и славно, – хмыкнул Командор. – В обход они не пошли, а в лоб нас не взять.
В корзине кабаньера они были вдвоем с Петром. Царь был серьезен. Ни следа вчерашней эйфории на его лице не было. Да и как иначе, если именно сейчас будет решаться судьба кампании? В поношенном преображенском мундире Петр отнюдь не походил на повелителя самого большого по территории государства Европы.
В противовес ему Кабанов оделся как на праздник. Новый, с иголочки, камзол был украшен голубой Андреевской лентой со звездой, в петлице поместился орден Святого Людовика, галуны и пуговицы сверкали золотом.
Командору было непривычно выступать в бою разряженным павлином, но в глазах солдат генерал на поле битвы должен смотреться эффектно. Кроме того, пусть свои видят: начальство с ними, а не отсиживается на ближнем пригорке. Если же и находится там – так должен кто-то наблюдать за общей обстановкой, чтобы в решающий момент опять-таки оказаться в самом опасном месте.
В корзине были заранее сложены вымпелы. Оставалось лишь написать или начертить самое важное и сбросить вниз, а там стоявшие наготове казаки мигом доставят донесение адресату. Но вымпелы были приготовлены уже тем наблюдателям, которые поднимутся следующими. И Петр, и Командор не собирались проводить сражение, паря над полем боя.
Было видно, как солдаты внизу причащаются и немедленно спешат в строй. Вдали, принимая на ходу боевой порядок, виднелись ровные шеренги шведов.
– Спускаемся. – Кабанов подал условный сигнал, и наземная команда налегла на ручную лебедку.
Кабаньер потянуло вниз.
– Красиво шведы идут. – Петр старался, чтобы голос звучал спокойно, но это давалось ему с явным трудом.
– Главное – не подпустить их сразу для удара, – напомнил Командор то, что уже говорил много раз. – И от всей красоты останется один пшик.
Корзина почти коснулась земли, и сразу в нее полезли двое наблюдателей из отобранных и соответственно подготовленных офицеров.
– Пора! – Кабанов дождался, пока спустится Петр, и лишь затем спрыгнул сам. – С Богом, государь!
– С Богом! – эхом отозвался царь, направляясь к левому флангу построения.
– Как-то странно они стоят, – заметил Шлиппенбах.
В самом деле, вместо привычных линий московиты расположились на поле небольшими квадратами. В промежутках между ними застыли пушки с расчетами. Еще ближе к шведам располагались непонятно для чего предназначенные редкие цепочки солдат в непривычных зеленых мундирах.
– Хотят подражать римлянам, – отмахнулся Карл. – Напрасно. Только лишают себя возможности полноценно стрелять.
Его солдаты, как и положено, двигались трехшереножным строем. Так, чтобы иметь возможность при сближении дать по врагу полноценный залп.
Кавалерия продолжала держаться позади, готовясь добивать сломленного неприятеля.
– Солдаты! – Карл привстал на стременах. – Отомстим московитам так, чтобы навсегда запомнили!
Немногие могли услышать своего предводителя за мерным рокотом барабанов. Да и без перестуков – далеко ли может разнестись человеческий голос? Зато армия была едина в своих чувствах с полководцем. Отомстить за унижение страхом, за беспомощность, которую испытали на кораблях под сыплющимися с небес бомбами, за ночные налеты, за то, что посмели бросить им вызов…
И за барабанным рокотом не сразу услышали рокот мотора проклятого дирижабля…
– Юра! Действуй, как договорились. Удачи! Конец связи!
Командор дождался ответного пожелания, отошел от рации и легко запрыгнул в седло. Конь под ним был белым, заметным издалека. Чуть позади гарцевала неизбежная свита.
Кабанов рысью проехал вперед прямо к цепи егерей и зычно скомандовал:
– Огонь по готовности! Помните, чему вас учили! В первую очередь выбивайте офицеров! Попадете в солдата – тоже не беда.
Кое-кто из штуцерников невольно рассмеялся.
Цепь егерей привычно опустилась для стрельбы с колена. Точно так же поступили стрелковые команды обычных фузилерных полков. А спустя полминуты грянул первый выстрел.
Шведы поначалу не поняли, зачем московиты стали стрелять с дистанции, которую не пролетит ни одна пуля. Но тут упал один человек, другой, третий, и шагать сразу стало неуютно, а в душе непонимание стало тесниться под напором страха. Пока еще легкого, привычно загоняемого внутрь. Потери же все возрастали, и все чаще приходилось смыкать шеренги, заполняя места убитых и раненых.
Пули новых штуцеров были коническими. Такие летят точно и далеко, а заряжаются ничуть не медленнее, чем обычные шаровидные в гладкоствольные фузеи. В известной путешественникам во времени истории они назывались пулями Минье и использовались в середине девятнадцатого века. Как раз во времена Крымской кампании. Но здесь Минье надлежало изобретать нечто другое, если он захочет остаться в памяти потомков. Может, даже что-то вполне мирное, не имеющее отношения к смертоубийству.
– Яков Вилимович! Ваша очередь, – повернулся Командор к начальнику артиллерии своего крыла.
Гранье он, скрепя сердце, отдал Петру. Пусть левый фланг подкрепляют преображенцы и семеновцы, но егеря-то здесь. Значит, недостаток ружейного огня у старейших пехотных полков придется компенсировать более крепкой артиллерией.
– Пли!
Все же Брюс был на редкость способным человеком. Он сполна перенял методы подготовки расчетов, когда каждый человек делает при заряжании одно-два привычных движения. Плюс – заранее подготовленные заряды и стандартный калибр.
Пушки дружно полыхнули дымом, и первая партия ядер полетела к приближающимся шеренгам.
Часть чугунных шаров ударила с перелетом. Другие коснулись земли слишком рано и рикошетом устремились к цели. Некоторые все же пробили бреши среди ровной линии.
Шведы были опытными солдатами. Строй сомкнулся, вновь становясь ровной движущейся стеной, однако через десяток секунд орудия дали новый залп.
Никто из врагов даже не подозревал о том, что возможна такая скорострельность. И все же продолжали двигаться дальше, а в разрывы торопливо выдвигали пушки.
Часть русской артиллерии немедленно обрушилась на вражеские орудия. В небе возник дирижабль. Он зависал ненадолго то в одном месте, то в другом, и небольшие бомбы падали рядом со шведскими канонирами. Порою взрыв выводил пушку из строя. Если же нет, то гибель прислуги делала стрельбу невозможной. Плюс канониры гибли под пулями штуцерников. Наконец, шведам было намного труднее попасть в небольшие русские колонны, которые в другой истории возникли только во время наполеоновских войн и получили название «колонны к атаке».
Барабаны забили чаще. Это было последним шансом – сблизиться с противником как можно быстрее и уже в рукопашной переломить ход сражения.
На этом пути их ждал еще один сюрприз. Местность чуть повышалась, и старательно выкопанный вдоль всей линии ров заметили, когда он был уже рядом. Неширокий, метра три с небольшим, как раз чтобы не перепрыгнуть, и неглубокий, однако с отвесными стенками, чтобы не очень легко было спуститься и еще труднее – вскарабкаться наверх.
Поредевшие шеренги поневоле приостановились и немедленно получили залп картечью. Довеском к нему дружно ударили револьверные ружья. Дистанция для последних была такова, что большинство пуль попадали в цель. Если же учесть, что первым делом выбивались офицеры…
