что тот вероломно захватил город. Самый большой в шведской Прибалтике.
Русскую армию шведы давно в расчет не принимали. Считали толпой варваров, многочисленных, но не особенно опасных. Да и чем могут быть опасны дикие отсталые азиаты?
Правда, в последнее время доходили сведения о каких-то изменениях в России, о технических новинках, о растущем на юге флоте, о новой армии. Но хотя это и подкреплялось успехами в Турецкой войне, Карл упорно продолжал не верить. Когда привык относиться к соседям как к явным дикарям, то даже слух становится избирательным. Все, что служит подтверждением собственных мыслей, слышишь отчетливо. Противоположное – пропускаешь между ушей.
Раз я в это верю, то так оно и есть.
Война с Россией отнюдь не исключалась. Многие в Швеции хотели ее предотвратить. Не из-за боязни – казна находилась в довольно плачевном состоянии. От самой же России ничего не требовалось. Новые территории, да еще в глубине континента, сейчас были просто не нужны. А больше взять с России было вроде и нечего. Так зачем же воевать и тратить деньги? Ради самой войны?
В противовес большинству, король был готов ответить на этот вопрос утвердительно. Ему хотелось лавров Александра Македонского, и лишь врага он предпочел бы более известного. Чем грознее враг, тем больше слава. Других целей войны, кроме славы, Карл просто не признавал.
Известие о захвате Риги привело шведского короля в недоумение и бешенство. Вначале он не поверил, однако сведения упорно продолжали поступать в столицу, причем сведения какие-то зыбкие, неопределенные. Вроде бы Рига взята, и вроде без боя. Но как?!
Дальберг считался опытным генералом, не первый год управлял краем, войск в его распоряжении находилось более чем достаточно, чтобы отразить любое нападение. Да и время… Армию с осадной артиллерией заметишь издалека.
Хотя, может, дело было решено наскоком? Но и тогда – сколько надо пройти от границы?
Ясно было, что московиты, не имея ни смелости, ни сил, продемонстрировали врожденное коварство. С немалым успехом. И лишь позднее пришли известия об объявлении войны. Хотя последнее вполне закономерно. Любые бумаги идут достаточно медленно. Порою за это время в месте отправления ситуация успевает измениться на противоположную. Потому опоздание считалось чем-то естественным.
В горячке Карл наскоро собрал всех солдат, оказавшихся под рукой, и с этой небольшой армией хотел немедленно мчаться через море – отбивать свое, кровное. На чем? Какая разница? Как полки были взяты из тех, что находились рядом, так и корабли и суда те, что стояли в ближайших гаванях. Тут главное – стремительность удара. Ни одна армия мира не устоит перед шведской. В том Карл был уверен твердо. Московиты коварны – а мы обрушимся на них, и пусть все решит сила вместе с воинской доблестью!
Войска уже готовились грузиться, когда приплывший на каком-то купце англичанин потребовал срочной аудиенции у короля. Карл вначале отказал, не до бесед сейчас было, однако услышал фамилию и принял.
Все-таки британцы союзники, и не стоит портить с ними отношения, отказывая в приеме отпрыску одной из знатнейших фамилий и родственнику таких людей!..
Ладно. Полчаса времени еще можно потратить. Но погрузку все равно начать немедленно. Война не умеет ждать.
Красиво сказано, черт возьми! В духе любимых с детства героев Плутарха. Надо будет проследить, чтобы записали. В истории остаются не только дела, но и крылатые фразы, произнесенные в критический момент.
Король принимал британца по-простому, в первой попавшейся комнате, даже не садясь. Подчеркивая тем самым, что очень спешит по важнейшим государственным делам.
Когда король стоит, остальные поневоле следуют его примеру. Даже если этот король – повелитель другой страны.
– Ваше величество, я к вам с прискорбной вестью, – после обычных приветствий объявил Пит.
– Что еще стряслось?
Карл был человеком без страха, однако сразу подумал: а вдруг на Швецию напал кто-нибудь посерьезнее московитов и недавно разгромленных датчан? Кто-то из дипломатов говорил, будто в последнее время у Петра улучшились отношения с Францией. Так, может, Людовик успел заключить союз и прислал какой-нибудь корпус? Не самый худший ход, дабы нанести урон одному из членов Лиги.
– Город Рига захвачен.
– Я знаю. – Карл вздохнул с облегчением. – И как раз сейчас собираюсь выступать против московитов. Кстати, вы не знаете, как все это произошло?
– К сожалению, нет. Но могу предполагать – город был захвачен молниеносно, врасплох. Даже знаю, кто это все проделал. Дело в том, что некоторое время я служил царю Петру.
Это было интересно. Врага надо знать. По крайней мере, его основные приемы. Поэтому Карл присел и жестом предложил гостю сделать то же самое.
– Какого вы мнения об армии московитов?
– Еще не так давно – откровенно плохого. Однако сейчас вынужден признать: она стала сильнее. Я моряк, мне трудно судить об армии, но, насколько я в этом разбираюсь, большинство полков – просто набранное под ружье мужичье. Однако есть несколько частей, которые не стыдно было бы иметь даже европейским странам. Особенно так называемый Егерский полк. Он специально тренирован для внезапных нападений, захватов крепостей и тому подобных действий. Не знаю, насколько полк хорош в правильных сражениях, однако со своими задачами справляется великолепно. Пример тому – захват крепости Ени-Кале в Крыму. Думаю, и в этом случае было применено нечто подобное.
Карл слушал внимательно. Главный вывод он сделал сразу. Несколько полков – ерунда. Егерский… Может, он и неплох для внезапных налетов, однако в предстоящем бою будет неизбежно втоптан в землю сомкнутыми шеренгами превосходной шведской конницы или рассеян доблестной шведской пехотой. Одно дело – коварное нападение, другое – война по всем правилам.
– Царь Петр приблизил к себе одного знаменитого авантюриста. Раньше в Вест-Индии тот был известным флибустьером, позже – капером у Людовика. Теперь перебрался в Московию. В Европе он был известен как де Санглиер. Сейчас взял себе фамилию Кабанов. Царь Петр щедро наделил его землями, произвел в контр-адмиралы и генерал-майоры. К своему бывшему предводителю явились многие из распавшегося Берегового братства. Да и ближайшие сподвижники – люди разносторонне талантливые, деловые. По многим данным, в их распоряжении оказались забытые бумаги с какими-то изобретениями прошлых веков. Во всяком случае, я сам видел изготовленные машины, работающие посредством пара, шары, летающие по воздуху, штуцера, стреляющие намного точнее известных мне ружей. И многое другое.
Король встал, вынуждая подняться гостя, сделал пару шагов к небольшому окну и задумчиво спросил:
– Что значат новинки по сравнению с доблестью? Или коварство? Даже самое изощренное?
– Поверьте, Ваше Величество, много, – твердо ответил Пит.
– Можете отправиться со мной, если хотите. – Король улыбнулся. Улыбка вышла самодовольной. – Я вам докажу, что вы ошибаетесь.
– Есть вещи, перед которыми пасует доблесть.
– Например?
– Например, хорошая крепость. Взять ее одной доблестью без помощи артиллерии невозможно. Зачем московитам выводить полки в поле, когда они вполне могут укрыться за бастионами?
Это был тот аргумент, который уже приводили молодому королю его более зрелые генералы. Тогда он не слышал, а теперь та же фраза неожиданно прозвучала в сознании.
Нет, Карл отнюдь не был глуп. Просто гнев затмил разум. Сейчас же он впервые задумался над предстоящим походом. Он был уверен в полевой победе над любым противником, однако штурмовать хорошую крепость (а Рига была заново укреплена по последнему слову фортификационной науки) без должной подготовки действительно не годилось. Тем более в самом начале своей воинской карьеры. Оступись – и вся Европа будет смеяться над незадачливым полководцем.
Не было у Карла права ошибиться в первом серьезном деле! Не было! Только победа, да такая, чтобы сразу было понятно – в мире появился новый полководец. Такой, какие были разве что в глубокой
