Курицын также отметил наступившую тишину, однако вслух сказал другое:
– Вещички я твои захватил. Все в целости, не сумлевайся.
– Хорошо, – машинально кивнул Георгий.
О вещах в данный момент он не думал.
– Что? Пошли к Степану Петровичу? – как само собой разумеющееся предложил Курицын. Делать на вокзале, с его точки зрения, было уже нечего. – Или к юнкерам?
– Подожди. Надо еще машинистов предупредить. А то сорвутся с насиженного места, а я буду виноват, – улыбнулся Орловский.
Они успели разобрать вещи, когда отдаленный неожиданный шум заставил встрепенуться застывшую в бесконечном ожидании публику.
– Не они? – спросил Курицын, прислушиваясь к звукам приближающегося поезда.
– Нет. Они обещали ждать у выходной стрелки, – покачал головой Орловский. – А это…
Он напрягся, прикидывая.
– Это же со стороны Рудни…
– Да ну! – недоверчиво пробормотал Курицын и тут же поправился: – А ведь верно.
Тон его сразу переменился, а добродушное лицо мгновенно посуровело.
Мужчины понимающе переглянулись. Конечно, не факт, что со стороны Рудни обязательно двигалась обосновавшаяся там банда, это была бы откровенная наглость, однако…
А у Орловского возник еще один вопрос. Заставы у выхода на площадь – это для чего? Для охраны города или для изоляции застрявших на вокзале пассажиров? Или, может, попытка предотвратить бегство юнкеров?
Хотя последнее маловероятно. Куда бежать, если поезда уже несколько дней не приходят и не уходят?
Воздух был почти неподвижен, и звук доносился издалека. Можно было понять, что неведомый состав идет медленно и тяжело, словно неведомый машинист соблюдает осторожность. Мало ли что может быть на путях при всеобщей безалаберности и безответственности?
И другой звук вдруг донесся с противоположной стороны, звук работающего мотора.
У той самой заставы, где недавно проходил Орловский, из темноты вынырнул автомобиль, осветил фарами подошедших солдат, и кто-то явно энергичный обратился к ним с краткой речью.
За общим шумом слов было не разобрать. У здания вовсю галдели. Люди обменивались мнениями, подзывали знакомых, шумно ломились к перрону в готовности любыми путями захватить место в приближающемся составе…
Покинувшая было надежда возвратилась к застрявшим в Смоленске пассажирам с первым отдаленным перестуком колес и породила неуемную жажду деятельности даже в тех, кто уже отчаялся покинуть опостылевший вокзал и проводил дни и ночи в тупом равнодушном созерцании близлежащих домов.
В возникшем ажиотаже никому не было дела до какого-то там автомобиля, да и не только до него. Люди хотели уехать, прочее не играло никакой роли. Разве что, если бы могло помешать или, наоборот, помочь скорейшему отъезду.
– Что будем делать, Егорий Юрьевич? – Курицын был спокоен и деловит.
Подумаешь, поезд, даже если он с бандой! Разве это повод для волнения?
Орловский торопливо перебирал возможные варианты.
Выйти на перрон? Банду они признают сразу, только прока от этого не будет никакого. В толпе не развернешься, да и открытый бой вдвоем не сулил ни малейшей надежды на успех.
Вообще удалиться с площади, пока не поздно? Надежда на победу может быть только у живого. В банде наверняка есть местные уроженцы, однако в любом случае можно затеряться в темноте улиц, добраться до правительства, казарм запасных, еще лучше – до неведомого Мандрыки, и уже там организовать достойный отпор.
Вариант был неплох, но что будет с людьми на вокзале? Они-то попадут под первый удар…
Среди застрявших в Смоленске пассажиров хватало солдат. Если бы удалось их сплотить, настроить на схватку… Было бы чуть больше времени, а так – не послушают, не поймут, когда же поймут, будет поздно.
Орловскому доводилось видеть, как паника превращает в неуправляемое стадо вполне сплоченные части, а уж случайно собранных вместе людей…
Застава! С этими людьми контакт уже налажен. Если успеть убедить, если не подведут, то можно будет, по крайней мере, прикрыть отход основной толпы. Послать кого-нибудь за подмогой, а там еще посмотрим, чья возьмет!
В том, что Рудня покинута и подходящий поезд не несет с собой никаких сюрпризов, Орловский не верил. Как и в то, что сюрпризы могут быть добрыми.
Он уже совсем собрался увлечь Курицына в сторону заставы, как вновь фыркнул мотор. Автомобиль тронулся с места, выехал на площадь, и в свете фонарей Орловский смог разглядеть сидящих в нем пассажиров.
Вернее, прежде всего одного. Яшку Шнайдера собственной персоной.
Орловский машинально шагнул навстречу. Как бы он ни относился к приятелю юности, но тот был представителем власти. Вот пусть и берет на себя ответственность.
Яшка крикнул водителю, и автомобиль застыл.
– Что, удрать собрался?! – Шнайдер выпрыгнул из машины и гаркнул так, словно имел на это полное право.
Отсвет фонаря отразился в его глазах красным светом, и Георгий заметил, как вздрогнул рядом Курицын.
– Никуда я не собирался, – Орловский ответил таким тоном, что голос Шнайдера сразу стал звучать тише.
– Да? Вещички тогда зачем? – ехидно поинтересовался Шнайдер. – Да и от Верки кто убежал? Я же тебя просил как друга, а ты… И не стыдно?
Назойливое сводничество Яшки стало уже раздражать. Жаль, что не было времени высказать все, что думается по этому поводу.
Звук приближающегося состава явно усилился. Еще несколько минут – и он будет на станции, а до сих пор ничего не решено.
– Ты лучше скажи, по чьему совету на юнкеров напали? – все-таки позволил себе один вопрос Орловский.
Попутно он наконец разглядел Яшкиных спутников.
Водитель был тот же, с которым они ездили прошлой ночью. Помимо него в машине сидели еще двое: давешний незадачливый шпик с обмотанной клетчатым шарфом шеей и совсем незнакомый мужчина средних лет.
– Я тут ни при чем, – быстро отозвался Шнайдер. И снизошел до пояснения: – Без них дел по горло. Это, наверное, сами солдаты решили. Видел же, что в городе творится.
– Ладно, – удовлетворился объяснением Орловский. – Между прочим, ты ничего не слышишь? Я имею в виду поезд.
– И что?
– А то, что он идет со стороны Рудни. Хорошо, если банда убралась на все четыре стороны, но вдруг они едут сюда?
Яшка прислушался, словно перестук колес и пыхтенье паровоза могли сказать ему что-либо о пассажирах.
– Потом выясним… Полезай в машину, – махнул рукой Яшка. – У нас есть дела поважнее.
– Да что сейчас важнее?! – Орловский едва сдержался, чтобы не сорваться на крик.
Поезд уже явно тормозил, приближаясь к перрону.
– Полезай! – Шнайдер тоже был на нервах.
– Я не один. – Георгий посмотрел на молчавшего Курицына.
– Так оба полезайте! Потом все объясню!
В его голосе звучала такая убежденность, что Георгий поневоле сделал шаг по направлению к
