чего не скажешь о многих других подземных помещениях.
За стеклянной стеной, во внутреннем дворике центра, специалист играл в мяч с Маугли – того с самого начала поселили при Учебном центре.
Игорь хмыкнул, вспомнив, как за ним гонялись по всему опустевшему городу и сколько прививок от столбняка и бешенства пришлось сделать покусанным оперативникам. И что толку? Вот он – в мячик играет... И игра-то не складывалась. Маугли пытался укусить мяч, но ничего не получалось. Когда спец пытался забрать мяч – Маугли быстро отбегал в сторону и снова пытался куснуть упругую кожу...
– Ага, Жека, и ты здесь, – сказал Тим, выдвигаясь из-за стола. Он здорово растолстел в последнее время. Сказывалась кабинетная работа.
– Можете меня поздравить, – просто сказал Тим. – Меня назначили начальником оперативного штаба. Прежний ушел на повышение – в Администрацию.
– Ого! Круто, – сказал удивленный Игорь.
– Поздравляю, – сказал Жека. Что ж, все упрощается...
– А раз я – начальник штаба, – продолжил Тим. – То я назначаю себе заместителей по собственному усмотрению. Первые два – это вы оба.
– Э... Спасибо, – ошарашено сказал Игорь.
Жека только кивнул. Ему трудно было осознать сказанное.
– Как моим замам вам надо будет ознакомиться с информацией высшей категории секретности. Сейчас это, как никогда, актуально. ОНИ уже идут...
– Они? – переспросил Жека.
– Покровители, – кивнул Тим.
– Так про них уже многое известно? – поинтересовался Игорь. – Когда нам покажут, наконец, живого?
– А вон он, – ответил Тим. – Живее всех живых.
И кивнул на стеклянную стену, от которой с тупым стуком отскочил мяч.
– Маугли?! – изумился Игорь.
Они с Жекой припали к прохладному стеклу, наблюдая как спец загоняет Маугли в угол, где находилась дверь вовнутрь помещения.
– Вы, наверное, шутите, – с сомнением произнес Игорь.
– Вовсе нет, – ответил Тим. – Это самый обыкновеннный ребенок Покровителей.
– И... Почему же он... такой? – спросил Игорь.
– Может, стоит поставить вопрос иначе? – произнес Тим. – Почему мы такие? Ладно, все вопросы мы еще обсудим. Жека, тебе будет ответственное задание. Ничего не планируй на эту неделю.
Жека глубоко вздохнул и достал монетку.
– Эй, Жека, что такое? – нахмурился Тим.
Жека подкинул монетку, поймал и посмотрел на ладонь.
– Тим, я иду наверх, – сказал он.
– Тихо, не двигайся... – сказал Санек и медленно опустился на колени. Он припал к земле, будто пытаясь заглянуть под подошву Жекиного ботинка.
– Что там? – спросил Жека, каким-то просящим голосом. Словно просил Санька дать успокаивающий ответ. Но Санек был беспощаден.
– Так я и думал. Мина, – ответил он и сплюнул. – Смотри, не шевелись...
Жека и так понял, что шевелиться не стоит. Нельзя сказать, что работа оперативника состояла сплошь из подобных приключений, однако рефлексы, направленные на выживание, и осторожность со временем здорово обострились. Когда нога ощутила какое-то механическое движение одновременно с тихим щелчком, Жека машинально замер. Может, поэтому они с Саньком были еще живы.
– Что произойдет, если я уберу ногу? – спокойно спросил Жека.
– Не могу знать наверняка, но, скорее всего, выскочит оттуда на метр эдакая дура и рванет в воздухе металлическими шариками, так что падать на землю будет бессмысленно, – ответил Санек, который что-то искал в груде покореженного металла возле обвалившейся стены. Видимо, когда-то здесь шли бои. Неизвестно, кто с кем воевал, за что? В последнее время выстрелы раздавались отовсюду и стали уже обычным фоном повседневной жизни. Или доживания?..
– Ага, вот это, я думаю, подойдет, – сказал Санек, вытаскивая из кучи хлама большой кусок жести. – Смотри, не поднимай ногу...
Санек быстро и как-то уж очень смело просунул тонкий край жестяного листа под Жекин ботинок и привал его по краям обломками кирпича.
– Ну, – задумчиво сказал он. – На счет «три» отскакиваем и падаем.
– Ты, это, отойди подальше, – сказал Жека. – Мало ли что...
– Нет уж, я за компанию. Так что ты постарайся поаккуратнее...
Жека не стал спорить. Он оттолкнулся той ногой, что еще не успела онеметь от ощущения смерти под подошвой, и упал лицом в пыль. Ничего не произошло.
Когда они отошли на пару сотен метров, позади грохнуло. Жека еще раз мысленно поблагодарил Тима, что вместо Игоря приказал идти с ним Саньку, более «продвинутому» в делах оружия и самообороны.
– Ну, спасибо, Санек, – сказал Жека. – Когда я задыхался от выхлопных газов в соседском гараже, не думал, что ты будешь когда-то спасать мою задницу...
– Сочтемся, – отмахнулся Санек.
Они уже три дня искали группу, в которой работала Лена. Занималась она, с точки зрения оперативников, самым бессмысленным делом: активным противодействием ци-бомбе. За этим интригующим названием скрывалось самое банальное просветительство. В задачи Ленкиной и многих ей подобных групп входила организация образования и культурного развития в редких населенных пунктах, где коррекция свирепствовала не столь сильно. На жаргоне просветителей это назвалось «созданием очагов». По существу же это был обыкновенный ликбез.
Создание очагов оказалось неимоверно тяжелым и неблагодарным делом. Беспризорников в постреволюционной России, наверное, легче было заставить учиться, чем нынешних мальчишек и девчонок. Образования стали бояться, как огня. Аналитики утверждали, что индикаторы корректоров с большей степенью вероятностью реагировали на людей с развитым интеллектом. Прямой зависимости здесь не было – помимо просто образованных, корректоры охотились на талантливых во всех областях, а главное – на потенциальных лидеров. В общем-то, этого было достаточно, чтобы повсеместно воцарился хаос. Сами корректоры не вникали в эти тонкости: для них достаточно было сигнала индикатора а ладони. Условием более-менее спокойной жизни было лишь серое приземленное существование, что, впрочем, не гарантировало от террора со стороны корректоров и прочих сил, обладающих властью и оружием.
Именно поэтому попытки создания «очагов» давно не рассматривались в штабе, как нечто серьезное. Скорее, это было важно для сознания жителями Стоунхенджа того, что цивилизация не сдается без боя, что еще можно что-то сделать, что-то противопоставить надвигающемуся мраку и грядущему нашествию неведомых и враждебных сил.
Здесь, в степной зоне Юга России, деятельность просветителей была сравнительно безопасной: крупных городов не было, а значит, опасность столкнуться с разношерстными бандами корректоров, террористов и и просто мародеров была ниже. Правда, остатки армии тоже бросили эти места на произвол судьбы, стянув ослабленные силы к столице и наиболее крупным городам.
Правительству сейчас не позавидуешь. В такой ситуации страну можно было бы брать голыми руками...
Только брать ее было некому. Все недружелюбные силы столкнулись с подобными проблемами. Слабые режимы давно рухнули под натиском экстремистов. Государства, в которых накопились территориальные и межэтнические противоречия, трещали по швам. Многие тихо развались на микрогосударства.
Спокойная и сытая некогда Европа пребывала в оцепенении кошмара: еще все выглядело вполне благопристойно, еще функционировал Европейский союз... Но улицы захлестнули волны преступности, убийства политических и культурных деятелей стали нормой. Системы безопасности и полиция оказались совершенно несостоятельными в таких условиях, не говоря уж о европейских армиях.
