Когда все, что надо, было выяснено и пора было уходить, «Сны» дружелюбно попрощались со Светкой. Оставив при этом ощущение, будто дружелюбие было снисходительно «включено» долговязым лидером.
Неудачу можно было считать компенсированной. Если постараться не вдумываться в суть происходящего.
...Спасибо Найку – не поленился позвонить шефу. Сергеичу теперь остается лишь недовольно ворчать себе в усы.
Сначала Светка просто поверить не могла своей удаче – это ж надо – собственная, практически ежедневная программа плюс два часа эфира еженедельно в прайм-тайм! Но потом успокоилась: а почему бы, собственно, и нет? Ведь это и была ее цель, по крайней мере ближайшая... Найк поставил только одно условие: передача должна быть, «а» – исключительно лояльна к нему и «бэ» – в «его» формате. Последнее Светка поняла как возможное вмешательство в творческие процессы, но, зная неординарную натуру бывшего Микстурпатора, смотрела на это, скорее, с позитивной стороны.
Вслед за восторгом пришла и головная боль: где брать материал для такой объемной программы? Ответ частично был получен в полудирективной форме от Самого: снова поднять вопрос неформальных движений, пик которых наблюдается именно сейчас и именно в нашем городе. Более того – показать хронику жизни этих движений в развитии. Светка и сама собиралась снимать сюжеты по «моральным партизанам», «истребителям» и, конечно же, «оркам», идолом которых и являлся Найк в качестве Микстурпатора... Столь серьезное внимание к неформалам со стороны мэра в ущерб, скажем, вопросам вечной борьбы добра и зла в виде регулярных прорывов канализации было, несомненно, странно и удивительно.
Впрочем, вскоре стало понятно повышенное внимание власти к этому формату: сравнительно достоверные источники сообщили, что новый мэр, как человек опытный в подобных делах, подтягивает деньги под собственные проекты, связанные с шоу-бизнесом. Ходили слухи, что в городе будут строить чуть ли не отечественный Лас-Вегас. И теперь мэра интересовали только рейтинговые передачи на муниципальных каналах.
Сергеич – тот просто закатывал глаза и тихо стонал, когда Светка зачитывала ему сценарный план...
Следующим, если не первым, встал вопрос команды. Сергеич давал одного оператора и одну девчушку- корреспондентку, совершенно, кстати, безнадежную. Однако и тут Светку ждал сюрприз: когда она, вытягивая сигарету за сигаретой, постепенно приходила к выводу, что однозначно облажается с такими ресурсами, к подъезду телекомпании подкатил недетских размеров автобус без окон, откуда вылезла на свет божий весьма колоритная группа. Как оказалось впоследствии, состояла группа из двух шустрых юных операторов с хаерами а-ля Боб Марли, пары лысых дядечек-монтажеров (довольно профессиональных, как оказалось впоследствии), одного безумного 3-Д-флэш– и т.д. в одном флаконе-аниматора, а также режиссера-клипмейкера...
Все это была собственная «банда» Микстурпатора, финансируемая им из непонятно каких источников, создавшая ему имидж, успешно поработавшая на выборах, а теперь практически полностью перепорученная Светке.
Светка была в легком трансе. Все это произошло по принципу «бога из машины», то есть пришло совершенно нелогично, как по мановению волшебной палочки, по той простой причине, что уж без этого дальше никак...
Однако профессионалы были выше всяких похвал, и Светку тут же на волне восторга посетила идея набрать корреспондентов прямо с факультета журналистики местного университета. Благо фонды мэрией были выделены, осталось только провести кастинг. Для молодежной передачи вполне могут поработать и студенты, рассудила Светка и оказалась права. Из трех десятков волонтеров удалось отобрать шестеро вполне подходящих ребят...
Ну, что ж, времена определенно менялись...
Миха наконец-то вычислил, на какие средства существовала фирма. Все оказалось довольно банально: деньги шли из мэрии. Однако после получаса задумчивого созерцания монитора Миха осознал-таки аномальность ситуации: деньги вытягиваемые властью из частной сферы – это одно, а вот финансирование муниципалитетом частной фирмы-призрака – это совсем другое. На первый, да и на второй тоже, взгляд ситуация абсурдная: зачем?! Одних, значит, душат налогами, чтобы кормить других? Кто заинтересован в этом? Опять же на отмывание денег не похоже – деньги пришли строго в соответствии с текущими офисными расходами и зарплатой – все четко и документально оформлено... Хотя кто знает? Может, половина сотрудников – родственники членов администрации...
Юрист, пожалуй, знает. Большой Макс. Эдакий символ неспешности и стабильности. Символ надежных вложений в недвижимость...
– Оно твое, оно тебе надо? – недовольно бубнил Большой Макс. – Давай лучше пойдем пивка в обед попьем...
– Ты что, Макс, какое тебе еще пивко? – весело возмущался Миха. – Ты же лопнешь, деточка...
– Не лопну, – солидно заверял Макс. – На пиво, погруженное в тело, действует выталкивающая сила...
– Что-то на тебя она не действует...
– Это потому, что еще не достигнута критическая масса. Поэтому пойдем пивка попьем...
Макс был юрист, а потому умел переводить неприятный разговор в русло нужное и приятное...
Постепенно Миху стали избегать. Словно ребенка, который надоел взрослым своими вечными «зачем» и «почему». Только беспечный Санек не боялся проклятых вопросов. Ему было плевать: платили неплохо и халтурить не мешали.
А в один из серых понедельников Миху вызвали «на ковер».
Руководство восседало за длинным, сверкающим лаком столом и сканировало Миху бесцветными полковничьими глазками. Перед руководством лежал лист бумаги, на котором виднелись тщательно нарисованные самолетики, танчики, звездочки. Все на столе было аккуратно, перпендикулярно-параллельно размещено – ничего лишнего и ненужного: плоский, тускло горящий монитор с государственным гербом в качестве «обоев», государственный же флажок на подставке, телефон, канцелярский набор, позолоченный танк на малахитовом постаменте.
Этот набор производил на Миху угнетающее впечатление, вызывая неприятные ассоциации с военкоматом. И еще больше усугублял Михины сомнения по поводу эффективности работы фирмы.
– Ну и?.. – произнесло руководство. – Ну и какого рожна тебе надо, а?
Миха вспыхнул, но проглотил грубое «ты», а вместе с ним и «рожно».
– Какого, спрашивается, хрена тебе надо? Тебя программистом взяли или особистом, блин?
– Сисадмином...
– Вот и соса... сисадминь себе, а не лезь, куда не просят. Что это за вопросы, понимаешь: «а что, а зачем»? Это вообще твое собачье дело или наше?
– Не надо со мной таким тоном, пожалуйста...
– А каким еще с тобой тоном?!.
Миха понимал, что лезет в бутылку, но закипающая злость на плюющегося в приступе самодурства начальника тянула за язык дальше.
– Я не понимаю, в чем проблема... Я что, не справляюсь с работой?
– Я вообще не знаю, что у тебя за работа, зачем вообще тебя брали, когда у нас три программиста в штате! Но сказали: надо! Ну, раз надо – пожалуйста, работай! Так нет же, не сидится ему, давай другим мешать работать!
– Кому я мешал?!
– Всем! Что за идиотские вопросы: что мы продаем, откуда деньги?.. Тут, понимаешь, крысятничеством попахивает...
– Но я...
– В общем так, сынок... Если на тебя поступит еще хоть один сигнал – пиши заявление. Нам крови не надо, портить трудовую книжку не будем. Но здесь ты не останешься. Все понятно?
– Так точно.
– Вот и ладушки. Иди работай...
