в небе, но это я так и не сумел усвоить...
— Вот как... Но припомни: что именно он рассказал о Душе Пламени? Каждое слово может оказаться очень важным...
Орешек скрыл недоумение и начал обстоятельно вспоминать:
— Сначала господин говорил, кем был Шадридаг Небесный Путь... Перечислял его изобретения... ну, башенные часы, водяная мельница, мыло еще... Я все и не вспомню. А потом сказал, что Шадридаг был очень сильным магом, достойным потомком Первого Дракона, но не растрачивал дар на мелкие чудеса, а целиком употребил на создание Души Пламени...
Не спуская с Орешка требовательных глаз, король прошел к скамье, сел и, подавшись вперед, продолжал внимательно слушать. Нурайна отвернулась к фонтану, подставила ладони под струйку, словно рассказ ее не интересовал.
— Историки до сих пор спорят о Душе Пламени, — продолжал Орешек, невольно подражая неторопливому говорку старого Илларни. — Одни утверждают, что была это некая магическая способность, от рождения присущая Шадридагу и развитая им до страшных пределов. Другие говорили, что маг создал некий могущественный талисман. Так или иначе, с помощью Души Пламени можно было раздвигать горы, рушить стены крепостей, стирать с лица земли города. Такой разрушительной магии наш мир не знал прежде и, будем надеяться, не узнает впредь...
— Это его слова или твои? — живо откликнулся король.
— Его, разумеется. Еще хозяин рассказывал про Королевство Алых Скал. Как король Джиликат, которому служил Шадридаг, держал в страхе соседей.
— Джайкат, — холодно поправила Нурайна, не оборачиваясь.
— Что?.. А, да, благодарю светлую госпожу. Король Джайкат. Он развязал войну с Наррабаном и едва не выиграл ее, но внезапная и загадочная смерть Шадридага лишила государя возможности...
— Знаю! — перебил король. — Что ты мне излагаешь наизусть летопись Санфира? Я ее читал! Мне интересно, что тебе рассказывал старик Илларни!
— Так и рассказывал — по летописи... И еще говорил: то, что тайна Души Пламени затерялась в веках, — это великая милость Безликих. Есть знания, которые лучше забыть как можно скорее...
— Вот как? — встрепенулся Джангилар, будто именно этих слов и ждал с начала разговора. — Так и сказал — забыть? А вот я считаю, что эта тайна не затерялась в веках и что известна она именно Илларни!
Орешек покрутил головой, стараясь не улыбнуться, ведь с ним говорил король!
— Вряд ли, государь. Не думаю, чтобы человек, владеющий таким секретом... знанием, которое может подарить ему весь мир... сидел бы в плохо протопленной старой башне, составлял за гроши гороскопы, питался пресными лепешками и...
Тут Орешек вдруг замолчал, потому что ясно и твердо понял: да, именно так бы и поступил его хозяин. Питался бы лепешками и кашей из репы, глядел по ночам на звезды, читал мудрые книги и не стремился умножать страдания человеческие — их и так в этом мире хватает.
— В молодости Илларни искал приключений, — задумчиво сказал король. — Лез в государственные дела. Мой дед изгнал его, а отец простил и позволил жить в Тайверане. Старик даже учил Нурайну математике и истории, правда, недолго... А я...
Король помолчал, а потом сказал сестре властно, почти грубо.
— Прекрати играть с водой и расскажи Соколу все — так, как рассказала мне. И не криви губы! — строго добавил он, увидев недовольное лицо обернувшейся к нему женщины.
— Но, государь... я...
— Рассказывай! — жестко приказал Джангилар.
— Это началось девять-десять лет назад... — неохотно начала Нурайна.
Вдруг в глазах ее сверкнуло гневное презрение, голова гордо поднялась, на лице появилось выражение, явно означающее: «Ох, было бы кого стесняться!»
— Я была моложе, — продолжила она твердо, — и любила чужеземца, служившего в королевской гвардии. Это был великий воин, незаурядная личность. Я была уверена, что и он любит меня... пожалуй, так и было... но в один проклятый день у меня появились подозрения, что он вынашивает черные планы против короля Бранлара и стоит во главе группы заговорщиков. Если бы речь шла о ком угодно другом, я не задумываясь сообщила бы обо всем королю или его Правой Руке. Но я любила, я боялась ошибки, которая может погубить дорогого мне человека, поэтому решила сначала убедиться во всем сама. Мне стало известно, что заговорщики соберутся в заброшенной шахте неподалеку от Тайверана, и я отправилась туда. Конечно, это было самонадеянным поступком, но я прекрасно владела оружием и была уверена, что сумею постоять за себя в любой передряге. Оказалось — не в любой! Стараниями Хозяйки Зла в шахте произошел обвал, и я оказалась заваленной в одном из боковых ходов... как они там называются...
Орешка передернуло. Он с новым интересом и уважением взглянул на королевскую сестру.
— Когда меня спасли, я была слаба и почти ничего не помнила. Мне рассказали, что спасательные работы велись слишком медленно, я непременно погибла бы, но внезапно странная и страшная сила разорвала гору пополам, освободив меня. Было объявлено, что это сделали маги из Клана Дракона, но в разговорах отца с приближенными я уловила тревожные слова: «Душа Пламени».
Она мрачно замолчала. Джангилар серьезно кивнул.
— Я помню, как при дворе шептались о древних чарах Шадридага, что вновь проснулись...
— Понятно, я не могла улежать в постели, — вздохнула Нурайна. — Я еще с трудом стояла на ногах, но все же отправилась к своему возлюбленному — и застала его в тот момент, когда он собирался скрыться из дворца. Между нами произошел тяжелый разговор, который я не намерена пересказывать... скажу лишь то, что имеет сейчас значение. Я назвала его изменником, а он предложил мне кликнуть стражу... и заявил, что меня, вероятно, порадует казнь человека, который меня спас. Я крикнула, что он лжет, потому что мой неведомый спаситель владел тайной Души Пламени. В ответ он засмеялся — и ничего страшнее этого смеха я в своей жизни не помню. В тот миг я поверила, что именно он ужасными чарами спас меня, поверила так же твердо, как в то, что на смену дню приходит ночь. Перестав смеяться, он сказал, что я могу не беспокоиться об этой истории, потому что его уже разыскивают. Бежать скорее всего не удастся, а попасть живым в руки стражи он не собирается. Вряд ли он встретит следующее утро, так что я могу быть совершенно спокойна... Тут со мной случился...
Женщина резко оборвала фразу, хмуро взглянула на увлеченного рассказом Орешка и повелительно сказала:
— Мне не хотелось посвящать посторонних в семейные секреты, но раз мой брат настаивает... Я обладаю даром Второго Зрения, но не желаю, чтобы все кругом болтали об этом!
Орешек почтительно склонил голову. Еще раз властно, почти угрожающе пронзив его взором, сестра короля продолжала:
— В тот миг на меня снизошло озарение. Я узнала день его смерти — и назвала вслух... когда во мне пробуждается Второе Зрение, я теряю власть над собой и говорю даже то, что лучше бы скрыть... Он поверил мне, сразу поверил, он никогда не сомневался в моих магических способностях. Жестоко потрясенный, в гневе и горе хотел он уйти, но я удержала его и потребовала, чтобы он рассказал о Душе Пламени — ведь я всю жизнь буду казнить себя за то, что выпустила из дворца человека, владеющего такой тайной! Он усмехнулся и сказал: «А каково будет жить мне? Я ведь по твоей милости начинаю считать годы и дни обратным счетом! Уж ты попереживай — может, тогда не сразу меня забудешь...»
Нурайна поймала сочувственный взгляд Орешка и надменно вскинула голову.
— Девять лет я не слышала о нем. Но оказалось, что, уходя из столицы, он оставил для меня письмо. И велел верному слуге передать мне это письмо в двести девяностом году, в десятый день Звездопадного месяца... в день своей гибели...
Волнение перехватило горло женщине, она замолчала, не желая выказать слабость.
А Орешек при словах «десятый день Звездопадного месяца» чуть не вскрикнул. Речной берег, заросли, Аунк с двумя стрелами в животе... его предсмертный бред, а потом четкое, ясное: «Черная птица!»
Вей-о-о! Нур-райна!
— Он умер с твоим именем на устах, госпожа, — без тени сомнения сказал Орешек.
