Прозрачное утреннее небо обещало чудный денек. Прохладный, солнечный, какой может случиться только осенью в славном городе Новомосковске. Подполковник-информант Константин Борисович Максименко радовался заслуженной возможности провести выходной по своему разумению. Не торопясь выпить кофе на веранде небольшого дома, сладко подымить сигаретой и неспешно двинуться в лес. Вдыхать свежий воздух, шуршать листьями. И покормить пушистиков. Эти мутировавшие потомки белок, выраставшие до размеров хорошей собаки, впадали в экстаз при виде куска твердого сыра. Чем подполковник без зазрения совести пользовался, закармливая неразумных животин до состояния сонной одури.
Константин Борисович запер дом, подхватил пакет с сыром и бодро двинулся в лес. Но отойти не успел, в кармане заверещал телефон. Подполковник посмотрел на экран и недоуменно вскинул бровь. Вот уж от кого, а от начальника отдела безопасности Службы контроля, Георга Тахашвили, он звонка не ожидал.
Максименко вздохнул и нажал кнопку ответа. Проговорил ласково:
- Гера, здравствуй. А не пойти ли тебе на хер? Я тут пушистиков кормлю...
- Костя, не до шуток. Ты Серегу Лурдиса в Коро-7 посылал?
- Ну да. Но он должен был отстучаться только завтра.
Собеседник откашлялся и продолжил:
- Раньше он на связь вышел. В общем - тяжело выдохнул в трубку Тахашвили, - в форте всех вырезали.
Помолчал и добавил:
- Слушающего тоже положили.
Максименко задумчиво почесал подбородок. Новость была не просто ошеломляющей. Он даже слов подобрать не мог. Этого не могло быть потому, что просто не могло быть никогда.
Так ничего и не придумав, просто ответил:
- Еду. Жди в конторе.
Нажал кнопку отбоя, сунул телефон в кобуру на поясе и с тоской посмотрел на лес. Чудо, как хорошо. Подполковник сошел с тропинки, около старой раздваивающейся на высоте человеческого роста березы поставил на траву пакет с сыром. Аккуратно скатал вниз боковины. Пробурчал с капризинкой, как расстроенный ребенок: 'Ну и жрите сами, в одиночку'.
И смешной рысцой, переваливаясь с ноги на ногу, побежал к дому.
Два часа спустя Максименко и Тахашвили вылезали из душного чрева бронированной гадины, которую конструкторы, явно имевшие извращенное чувство юмора, окрестили 'Ветерок'. Передвигалось это восьмиколесное сооружение, действительно, с приличной скоростью. Но вот что при этом испытывали пассажиры...
Опергруппа, шестеро невысоких, упакованных в полную броню, ловких парней, рассыпалась по форту. А в центре бетонированной площадки, которую здесь, как и в любом другом форте, гордо именовали плацем, стоял, пощипывая тонкими пальцами губу, приданный группе паранорм. Залезая в 'Ветерок' он сказал только, - Меня зовут Бруно.
После чего замолчал, полуприкрыв глаза и полностью уйдя в себя.
Константин Борисович ощупал карманы куртки, добыл пачку сигарет, прикурил. Вполголоса пробормотал, обращаясь к Тахашвили:
- Георг, а с каких это пор к твоим бойцам такой довесок дают?
Орден охотно шел на сотрудничество со Службой вольных городов, особенно пограничных, но чтобы инициированный паранорм выезжал с оперативной группой, такого еще не было.
- Ты у нас спец по поствоенному развитию, вот и скажи, когда-нибудь твои клиенты Слушающего убивали? - Хмуро бросил в ответ Тахашвили. И сам ответил:
- Нет. Не было такого. Так что на ушах стоят все.
- Георг, а по твоим каналам хоть что-нибудь проходило?
- В том-то и дело. Ни-че-го. Ну, так. Обычная активность на границах 'теплых' зон. Какие-то обрывочные донесения от летунов. - начальник оперативного отдела отбросил носком тяжелого ботинка камушек. - Якобы в центре горячих зон видели движение. Так его уже лет двести как видят. Особенно на рассвете или в сумерках. И чем больше высота, тем чаще.
Максименко потянулся, поплевал на пальцы, аккуратно загасил сигарету, окурок затолкал в спичечный коробок.
- Георг, я не понимаю ничего. Даже если кто-то обожрался 'горячих' грибов до полного изумления и потери инстинкта самосохранения, то все равно ничего не вышло бы. Пробовал один орел это проделать. Правда не после грибов, а после дозы по вене. И решил Слушающего дубинкой приложить. Так вот, он руку даже не успел поднять. Мои умельцы его потом вскрывали. Такое впечатление, что этому идиоту мозги вкрутую сварили. Как яичко куриное, - и подполковник нервно хихикнул, - м-да. А Слушающий, между прочим, даже глаз не поднял.
У Тахашвили забормотал наушник. Георг подобрался, кивнул коллеге, - Пойдем. Связистов нашли.
Солнце уже начало уползать за лес, когда Тахашвили и Максименко устало привалились к нагревшемуся за день борту 'Ветерка'. Затих вдали рокот вертолета, увозившего синие пластиковые мешки с трупами и капитана Лурдиса, которому предстояло снова и снова отвечать на вопросы следователей и аналитиков. Заняли свои посты парни из опергруппы, тихо, уже без спешки, бродили по территории форта спецы научной бригады, которую закинул сюда вертолет. Паранорм же как встал с утра в середине плаца, так и стоял. Даже с ноги на ногу не переминался.
Константин Борисович снова похлопал по карманам, потянул измятую пачку.
- Гера, вот скажи, ты сам хоть понимаешь, какое редкостное дерьмо здесь произошло? - Подполковник с отвращением зажал зубами очередную сигарету.
Командир оперативников молчал, и Максименко продолжил, - Это не какие-то шибанутые отморозки силушку показать решили. И не контрабандисты. И не... долго можно перебирать кто 'не'. А вот кто мог? Положили весь расчет форта, причем всех на месте, ни одного выстрела, никто не пробовал бежать. И на каждого - по одному удару!
Старший оперативник сунул в рот пожелтевшую травинку, пожевал, - Это все фигня. А вот то, что они смогли убить Слушающего и уйти -это меня тревожит очень сильно.
Тахашвили развернулся и посмотрел Максименко в глаза, - это не то слово, Костя, как я тревожусь. Я боюсь, Костя, понимаешь? Я откровенно испуган. Потому, что понимаю, ни я, ни даже ты, и никто, не знает, как действовать.
Господа, вы разрешите поучаствовать в разговоре? -,от неожиданности оба аж подскочили, паранорм Бруно подобрался к ним совершенно незаметно. А это было весьма непросто. Стоял, слегка согнувшись в традиционном орденском поклоне, на лице - полное отсутствие какого-либо выражения.
Дождался кивка, садись мол, чего стоять. Уселся на корточки, коротко вздохнул, с силой потер ладонями лицо. И обыденным голосом, человека смертельно уставшего после тяжелой работы, попросил, - Мужики, дайте сигарету, пожалуйста.
Это было настолько неожиданно, что Максименко поперхнулся дымом. Протянул пачку.
Бруно уселся, подобрав под себя ноги, - Ну, что? Какие мысли, впечатления, соображения?
Это Вы нам скажите, какие впечатления. - хмыкнул Тахашвили. - Недаром же весь день посередь плаца статуей проторчали?
Бруно слегка нагнулся вперед, протянул руку, - Давайте на 'ты'? А, господа подполковники?
Подполковники по очереди пожали сухую костистую ладонь, и Максименко повторил вопрос, - Ну, так все же, что учуять удалось? Не зря ж там стоял?
- Нет, не зря-я-я-я, - протянул паранорм - , но что я учуял и увидел... Я сам не пойму. Меня ведь не
