Книга 1

«Да потому, что в детстве мало каши ел»
Голодал он и в учебе не дерзал,
Успевал переодеться и в спортзал.
Ну что ж, идеи нам близки:
Первым — лучшие куски,
А вторым, чего уж тут, он все выверил,
В утешение дадут кости с ливером.
Номер два далек от плотских всех утех.
Он из сытых, он из этих, он из тех.
Он надеется на славу, на успех.
И уж ноги поднимает выше всех.
Вон наклон на вираже — бетон у щек.
Краше некуда уже, а он еще.
Он стратег, он даже тактик. Словом — «спец»,
Сила, воля, плюс — характер. Молодец.
Этот будет выступать вон, на Салониках.
И детишек поучать в кинохрониках.
И соперничать с Пеле в закаленности,
И являть пример целеустремленности.
Номер третий умудрен и убелен.
Он всегда второй надежный эшелон.
Вероятно, кто-то в первом заболел,
Но, а может, его тренер пожалел.
И назойливо в ушах звенит струна:
«У тебя последний шанс, эх, старина»
Он в азарте, как мальчишка, как шпана,
Нужен спурт, иначе крышка и хана.
Переходит сразу он в задний старенький вагон,
Где былые имена прединфарктные.
Где местам одна цена — сплошь плацкартная.
А четвертый, тот, что крайний, боковой,
Так бежит, ни для чего, ни для кого,
То приблизится, мол, пятки оттопчу,
То отстанет, постоит, мол, так хочу.
Не видать второму лавровый венок,
Не увидит первый лакомый кусок,
Ну, а третьему ползти на запасные пути
Сколько все-таки систем в беге нынешнем.
Он вдруг взял, да сбавил темп перед финишем.
Майку сбросил. Вот те на, не противно ли,
Поведенье бегуна неспортивное.
На дистанции четверка первачей.
Злых и добрых, бескорыстных и рвачей.
Отрываются лопатки от плечей,
И летит уже четверка первачей.