Изрядно мне надоел.Я в прошлом бою навылет прошит,Меня механик заштопал.А тот, который во мне сидит,Опять заставляет в штопор.Из бомбардировщика бомба несетСмерть аэродрому.А, кажется, стабилизатор поет:«Мир вашему дому!»Вот сзади заходит ко мне «Мессершмитт»,Уйду, я устал от ран.Но тот, который во мне сидит,Я вижу, решил на таран.Что делает он?! вот сейчас будет взрыв!Но мне не гореть на песке.Запреты и скорости все перекрывЯ выхожу из пике.Я главный, а сзади, ну, чтоб я сгорел,Где же он, мой ведомый?Вот он задымился, кивнул и запел:«Мир вашему дому!»И тот, который в моем черепке,Остался один и влип.Меня в заблужденье он ввел и в пикеПрямо из мертвой петли.Он рвет на себя и нагрузки вдвойне,Эх, тоже мне, летчик-ас!Но снова приходится слушаться мнеИ это в последний раз.Я больше не буду покорным, клянусь,Уж лучше лежать на земле.Но что ж он не слышит как бесится пульс?Бензин, моя кровь на нуле!Терпенью машины бывает предел,И время его истекло.И тот, который во мне сидел,Вдруг ткнулся лицом в стекло.Убит, наконец-то лечу налегке,Последние силы жгу,Но что это, что?! Я в глубоком пикеИ выйти никак не могу!Досадно, что сам я немного успел,Но пусть повезет другому.Выходит, и я напоследок спел:«Мир вашему дому!Мир вашему дому!!!»
РЯДОВОЙ БОРИСОВ
— Рядовой Борисов!— Я.— Давай как было дело.— Я держался из последних сил.Дождь хлестал, потом устал,Потом уже стемнело.Только я его предупредил.На первый окрик: «Кто идет!»Он стал шутить,На встрел в воздух — закричал:«Кончай дурить!»Я чуть замешкался,И не вступая в спор,Чинарик выплюнулИ выстрелил в упор.— Бросьте, рядовой, давайте правду,Вам же лучше,Вы б его узнали за версту.— Был туман, узнать не мог, темно,На небе тучи. кто-то шел,Я крикнул в темноту.На первый окрик: «Кто идет!»Он стал шутить.На выстрел в воздух — закричал:«Кончай дурить!»Я чуть замешкался,И не вступая в спор,Чинарик выплюнулИ выстрелил в упор.
ЛЕНИНГРАДСКАЯ БЛОКАДА
Я вырос в ленинградскую блокаду,Но я тогда не пил и не гулял,Я видел, как горят огнем Бадаевские склады,В очередях за хлебушком стоял.Граждане смелые,А что ж тогда вы делали,Когда наш город счет не вел смертям?Вы ели хлеб с икоркою,
