Ему удалось совершить все, как он задумал, и теперь оставалось только ждать.
Когда сообщение об убийстве попалось на глаза г-же Жерди, несчастная женщина догадалась, что это дело рук ее сына, и в первом порыве горя объявила, что пойдет и донесет на него.
Ноэль испугался. Мать была в страшном возбуждении, а ведь одно ее слово могло погубить его. Он решился дерзко опередить события и сыграть ва-банк.
Пустить полицию по следам Альбера значило обеспечить себе безнаказанность, а в случае вполне вероятного успеха стать наследником имени и состояния графа де Коммарена.
Стечение обстоятельств и страх подстегивали Ноэля, удваивали его хитрость и отвагу.
Папаша Табаре пришел как нельзя более кстати. Ноэль знал о его отношениях с полицией и понял, что лучшего наперсника ему не сыскать.
Пока была жива г-жа Жерди, Ноэль трепетал. Горячка не способствует сохранению тайн и развязывает язык. Как только больная испустила дух, Ноэль решил, что теперь он спасен. Не видя более препятствий, он торжествовал.
И вот когда он почти добился цели, все раскрылось. Как? Кто виноват? С какой стати воскресла тайна, которую он считал погребенной вместе с г-жой Жерди?
Но не все ли равно человеку, упавшему в пропасть, о какой камень он споткнулся, по какому склону скатился?
Фиакр остановился на Провансальской улице.
Ноэль приоткрыл дверцу, выглянул, проверяя, все ли спокойно вокруг, нет ли кого в парадном.
Не заметив ничего подозрительного, он, не выходя из кареты, сунул кучеру деньги в переднее окошечко, а затем, одним прыжком преодолев всю ширину тротуара, устремился вверх по лестнице.
Завидя его, Шарлотта радостно воскликнула:
— Это вы, сударь! Мадам с таким нетерпением ждет вас! Она места себе не находит от беспокойства!
Жюльетта ждет? Беспокоится?
Однако адвокат и не подумал расспрашивать горничную. Едва он переступил порог дома, к нему, казалось, вернулось обычное хладнокровие. Он понимал, какую неосторожность совершил, приехав сюда, и чувствовал, что дорога каждая минута.
— Если позвонят, — сказал он Шарлотте, — не отворяйте. Что бы ни говорили, что бы ни делали, не отворяйте.
На голос Ноэля выбежала мадам Жюльетта. Он поспешно втолкнул ее в гостиную, вошел следом и запер дверь.
Только теперь молодая женщина как следует рассмотрела любовника.
Он так переменился, лицо у него было такое искаженное, что она не удержалась от вопроса:
— Что случилось?
Ноэль не отвечал, он подошел к ней и взял за руку.
— Жюльетта, — спросил он хриплым голосом, не сводя с нее горящих глаз, — Жюльетта, скажи мне как на духу: ты меня любишь?
Она догадывалась, чувствовала: происходит нечто необычное; она ощущала атмосферу несчастья, но не могла отказать себе в удовольствии пожеманиться.
— Противный, — надув соблазнительные губки, отвечала она, — вы не заслуживаете…
— Перестань! — прервал ее Ноэль, с бешеной яростью топнув ногой. Отвечай, — продолжал он, сжимая что есть силы ее красивые руки, — да или нет, любишь ты меня или нет?
Сотни раз она дразнила любовника, забавляясь его яростью, смеха ради доводя до исступления, чтобы потом усмирить одним словом, но никогда еще не видела его таким. Ей было больно, очень больно, но впервые она не смела пожаловаться на его грубость.
— Да, люблю, — пролепетала она. — Разве ты не знаешь? Почему ты спрашиваешь?
— Почему? — отвечал адвокат, отпуская ее руки. — Почему? Потому что, если ты меня любишь, тебе придется это доказать. Если ты меня любишь, ты уедешь вместе со мной, все бросишь и бежишь со мной, причем немедленно: время не терпит.
Молодой женщине стало страшно.
— Боже правый, да что случилось?
— Ничего. Видишь ли, Жюльетта, я слишком тебя любил. И когда у меня кончились деньги, которые были нужны для тебя же, на твои прихоти, на твои капризы, я потерял голову. Чтобы добыть денег, я… Я совершил преступление, понимаешь? Меня преследуют, я должен бежать. Хочешь уехать со мной вместе?
Глаза Жюльетты расширились от изумления, она еще сомневалась.
— Ты совершил преступление?.. — начала она.
— Да! Хочешь знать, что именно я сделал? Я совершил убийство, я убил! И все это ради тебя.
Адвокат был убежден, что, услышав это, Жюльетта с ужасом отшатнется от него. Он заранее смирился с тем, что вызовет у нее страх, какой внушают убийцы. Он полагал, что она отпрянет от него, как от зачумленного. Может быть, закатит истерику. Да мало ли что? Пойдут слезы, крики, вопли о помощи, о спасении. Но он заблуждался.
Жюльетта бросилась ему на шею, повисла на нем, целуя с такой страстью, с какой не целовала никогда раньше.
— Да, я люблю тебя, — приговаривала она. — Люблю! Ты пошел ради меня на преступление. Значит, ты меня любишь, у тебя есть сердце. А я не распознала тебя.
Да, дорогую цену пришлось заплатить Ноэлю, чтобы возбудить страсть мадам Жюльетты, но он и не думал об этом.
На миг его охватила безмерная радость, почудилось, что еще не все потеряно.
И все же он нашел в себе силы разорвать объятия любовницы.
— Нужно идти, — сказал он. — Хуже всего, что я не знаю, откуда грозит опасность. Для меня загадка, как они докопались до истины…
Жюльетте припомнился странный сегодняшний гость, и она все поняла.
— Это же я, я выдала тебя! — вскричала она, ломая в отчаянии руки. Ты это сделал во вторник, да?
— Во вторник.
— А я, ничего не подозревая, рассказала про это твоему другу, ну, старику, как его, Табаре. Я решила, что это ты его послал сюда.
— Сюда приходил Табаре?
— Да, совсем недавно.
— Тогда бежим! — воскликнул Ноэль. — Немедленно бежим! Чудо, что до сих пор за мной еще не пришли.
Он схватил ее за руку и потянул за собой, но Жюльетта вырвалась.
— Погоди, — сказала она. — У меня тут золото, драгоценности, я хочу взять их с собой.
— Не надо, оставь. У меня есть деньги, много денег. Бежим…
Но она уже открыла шифоньерку и бросала без разбору в маленький саквояж все, что представляло ценность.
— Ты погубишь меня, погубишь, — повторял Ноэль.
Он говорил, а сердце его полнила радость.
«Какая беззаветная верность! — думал он. — Она по-настоящему любит меня. Ради меня она без колебаний готова отказаться от спокойной, безмятежной жизни, готова пожертвовать собой».
Жюльетта уже застегнула саквояж и торопливо надевала шляпку, как вдруг раздался звонок.
— Это они! — вскричал Ноэль, побледнев еще сильнее, если только такое возможно.
Жюльетта и ее любовник напряженно прислушивались, словно окаменев; глаза у них испуганно расширились, на лбу выступил пот.
Снова прозвенел звонок, потом еще раз.
Вошла на цыпочках Шарлотта и шепотом сообщила:
— Их там много. Я слышала, как они переговариваются.
