Все оттенки тьмы Ральф и Кронт вошли в дом Иеронима. Хозяин, чуть привстав с резного кресла, указал на скамью рядом с собой. Под пристальными взглядами охотников изгнанники сели к столу. Угощение было простым и сытным – пироги с зайчатиной, соленые рыжики, сыр, хлеб. Добродушный парень рядом с Ральфом собрался было наполнить его бокал яблочным вином, но, встретив решительное сопротивление, понимающе улыбнулся и плеснул самогонки.
В камине жарко пылал огонь, отражаясь в стеклянных глазах чучел – головы кабанов и оленей украшали бревенчатые стены, а над местом хозяина угрожающе раскрыл пасть матерый волк. Рядом с трофеями красовалось оружие, большей частью довольно старое и для охоты уже не годное.
Иероним задал пару вопросов – больше для порядка. Ральф повторил рассказ о войне кланов, который охотники выслушали вполуха. Похоже, они доверяли решению Тарры.
– Ну что ж, осталось решить, чем бы вам здесь заняться, – проговорил Иероним, отставляя тарелку.
– Боюсь, земледелие и ремесла не наш конек… Разве что военное дело…
– И с кем вы думаете воевать? У нас нет врагов.
Ральф перехватил жесткий взгляд Кронта и осторожно сказал:
– А… Вернон?
Вопрос повис в воздухе. Иероним медленно крутил в пальцах кубок, будто пытаясь что-то высмотреть в мутноватой жидкости.
– Тяжело назвать другом человека, который убивает твоих людей, который крадет ребенка… – сказал Кронт.
– Ты о чем? – перебил Иероним.
– О естественном желании прирезать уродов…
По комнате прокатилась волна перешептываний, но Иероним упрямо не поднимал глаз от своей самогонки.
– Мы слабы против них. Долина отомстит за нас.
– Только трус надеется на случай!
Кое-кто вскочил, реагируя на слова Кронта, и Ральф поспешил сгладить обстановку:
– С вашей стороны было разумно не нападать на них. Но теперь, когда мы тут…
Не всегда решающим оказывается мастерство владения мечом. Стратегия и тактика тоже немало значат. Вы знаете долину, мы знаем Вернона…
– Ты изучал стратегию и тактику по книгам? Так ведь?
– И по книгам тоже. Я участвовал в парочке схваток. А мой старший брат, Трувор Коэн, стал генералом после того, как выиграл битву у Пятого форта, – Ральф говорил уверенно и спокойно, зная, что Иероним уже начинает верить ему.
– Вот как… вот как… – от резкого движения самогонка выплеснулась на стол. – Я хочу знать, что скажут мои люди.
Иероним кивнул в сторону охотников, предоставляя им слово. Те лишь переглядывались и бормотали что-то вполголоса, потом один из них встал со своего места и решительно заявил:
– Что же мы, как жалкие шавки, будем сидеть, пока какой-то ублюдок наших режет?
Они что, недостойны мести? Закопали и забыли? Я за то, чтобы выпустить кишки уродам!
Все повскакивали с мест. Немногочисленные протесты потонули в хоре мстительных выкриков. Иероним поднял руку, призывая к молчанию.
– Хорошо. Я понял. Но вот зачем это тебе, а? Погибшие от руки Вернона люди – никто для тебя. Почему ты так хочешь чтобы мы мстили?
– Вернон и мой враг. Он работал против моего клана.
– Я хочу услышать от вас клятву.
Ральф замялся, не осмеливаясь клясться в том, что они не собирались выполнять.
Кронт, заметив его нерешительность, твердо сказал:
– Я клянусь, что мы сделаем все, чтобы отомстить Вернону. Клянусь Светом Всеединым и жизнью моей матери.
– Твой господин клясться не желает?
– Он дал обет. Моей клятвы для тебя достаточно? – холодно спросил Кронт.
Иероним, подумав, кивнул. Охотники шумно заговорили, довольные его выбором, но голос Тарры заставил их затихнуть:
– Я не позволю вам идти!
– Молчи. Это мужское дело, Тарра, и у тебя нет права…
– У меня больше прав, чем у всех вас вместе взятых! Никто никуда не идет.
Она подалась вперед, будто прожигая Иеронима взглядом слепых глаз. Охотник хотел возразить, но не смог, только покачал головой. Тарра поднялась в звенящей тишине, считая разговор законченным. Все молча ждали, пока она уйдет, и едва за женщиной закрылась дверь, охотники шумно заспорили. Иероним мрачно налил себе еще самогонки – он выглядел подавленным, но, когда остальные угомонились, сказал:
– Месть – не ее дело. Раз мы решили, мы пойдем. Хотя и жаль, что она против…
– Я поговорю с ней, – Кронт, мимоходом подмигнув Ральфу, последовал за Таррой.
Дождя не было, над землей бушевал ветер. Сдирал последние листья с деревьев, гнал по небу растрепанные облака. Лес у Форпоста скрипел и стонал.
Плащ развевался за спиной Тарры, как рваные крылья. Она прошла по улице, быстро и уверенно. Мертвые листья кружились у ее ног, поднятые с земли порывами холодного ветра. У башни Форпоста женщина остановилась, провела рукой по заиндевевшей стене, нащупывая дверь. Поднялась по винтовой лестнице.
Тарра стояла, положив руки на старые перила. Дерево казалось теплым на ощупь, в то время как сверху изливался леденящий холод. Девять призрачных лун стали еще ярче с вечера.
Кронт взошел на башню, тихо позвал:
– Тарра?
Она не обернулась, только плечи чуть вздрогнули.
– Чего ты хочешь, изгнанник?
– Ты знаешь, – мягко сказал он.
– Месть не поможет никому. Мертвые не оживут, а живые могут погибнуть.
– Многие считают, что месть – святое дело. Южане верят, что их великий бог-демон Архет отправляет на вечную пытку тех, кто не отплатил обидчику.
– На их месте я бы поискала другого бога. Еще одна священная война… Вот чего ты хочешь… Война для тебя. Война во имя тебя.
– Нет. Во имя справедливости!
Ветер бросил ему в лицо смех Тарры. Она подняла руки к повязке на глазах, нащупала узел. Кронт зачарованно смотрел, как ее тонкие пальцы распутывают хитрые петли. Наконец, повязка затрепетала на ветру, словно узкий флаг. Тарра не торопилась повернуться к Кронту и он, не вытерпев, коснулся ее плеча:
– Тарра?
– Я просто хочу… – начала она глухо, – хочу посмотреть тебе в глаза, когда ты повторишь это…
– Так смотри!
Кронт грубо развернул ее, ожидая увидеть что угодно: бельма, змеиные зрачки чудовища – все, кроме того, что увидел.
На него смотрела бездна в серебристой оправе оплавившегося металла. В глазницах Тарры не было ничего.
– Мои глаза выпило раскаленное железо. В храме у Снежного озера… Чтобы я видела в темноте. Чтобы могла защитить Форпост, – обьяснила она, будто извиняясь.
Кронт отступал в каком-то суеверном ужасе, натолкнулся на чашу, упал. Тарра протянула было ему руку, но отшатнулась, вскрикнув от неожиданности и страха.
