Еще в отцовской резиденции Ральф подолгу простаивал перед резной фигуркой ворона работы авенданских мастеров, да и в домах родственников и друзей иногда замечал изысканные, порой вычурные изделия. Эти вещи каждому, кто на них смотрел, внушали неясную тревогу, а иногда даже инстинктивный страх. Скульптуры, чувственные и отталкивающие одновременно, из мрамора и малахита. Украшения настолько причудливых форм, что только самые смелые из благородных дам отваживались их надевать. Поражающие богатством палитры картины, часто с секретом, когда при особой точке зрения сполох огня превращается в бабочку, а цветовое пятно оказывается черепом. Теперь Ральф понимал, что все эти произведения искусства лишь впитали дух города – Авендан любого, кто оставался с ним наедине, заставлял ждать подвоха. И старый антиквар продал отцу не статуэтку ворона, а сгусток атмосферы города, глоток притягательного зла…
Пытаясь отвлечься от мрачных мыслей, Ральф подсел ближе к камину, в уютное кресло, обитое вытертым бархатом. Рядом торговцы резались в кости. Игра шла по-крупному, ставки все росли, а кое-кто уже начал платить расписками.
Ральф задремал, невзирая на громкие азартные возгласы, стук игральных костей и звон монет.
– Все, я пас, выхожу, – услышал он хрипловатый простуженный голос сквозь сон.
– Да ты что?! – возмутился баритон. – Я ж специально денег у ростовщика взял!
– А я здесь причем? Отыгрываться нужно вовремя…
Игроки громко возражали, обладатель хриплого голоса отнекивался и, наконец, игра возобновилась без него.
– Могу присесть? – спросил хриплый голос.
Ральф открыл глаза и приподнялся в кресле. Перед ним стоял молодой человек, примерно одного с ним возраста, по уши закутанный в темный грязный плащ. 'Какой-то проходимец,' подумал Ральф, холодно кивнул и хотел было снова погрузиться в дрему, как проходимец бодро поинтересовался:
– А вы откуда? Мне кажется, вы не торговец…
– Я из клана Коэн, – коротко бросил Ральф.
– О! Так вы аристократ! Голубая кровь!
Ральф отвернулся, надеясь, что теперь-то его оставят в покое. Он терпеть не мог подобных типов.
– Меня, кстати, зовут Лишер Хорнкронт, но для вас, высокородный, просто Кронт, – не унимался новый знакомец. – Зверски приятно с вами познакомиться.
– Мне тоже, – сказал Ральф, подумав, что имя наверняка ненастоящее. – Я честно говоря, не расположен к беседе…
– Ладно, не буду мешать вам, мой высокородный.
Последняя фраза Кронта прозвучала почти как ругательство, но Ральф вздохнул с облегчением – подозрительный тип наконец-то отстал. Теперь можно было снова закрыть глаза и подумать о чем-нибудь приятном. Например, о том, что к зиме он доберется до столицы, где его примет на службу глава клана, и он, при всем параде, на тонконогом гнедом коне, проедет по заснеженным улицам, ловя завистливые и восторженные взгляды.
В полусне Ральф не видел, как Хорнкронт берет рюмку вишневки, садится в самом темном углу и обводит зал таверны долгим оценивающим взглядом. Разгоряченные игрой торговцы, тихо беседующие путешественники, аристократ у камина… Все это произвело на Кронта очень положительное впечатление, так как он удовлетворенно ухмыльнулся и, прикончив свою выпивку, выскользнул на улицу.
Ральф дремал в кресле под неумолчный шум дождя. Краем уха он слышал тихий говор игроков, треск поленьев в камине, мерные удары маятника. А потом с долгим злым скрипом открылась дверь. По деревянному полу прогрохотали грубые сапоги и кто-то отрывисто скомандовал, будто лаял:
– Все лежать! Кто шевельнется – прибьем! Быстро! Быстро!
Не сообразив сначала что к чему, Ральф с удивлением огляделся. Таверна была полна людей в мокрых плащах, в масках, с оружием в руках. Тут в подлокотник его кресла вонзился дротик, и Ральф сполз на пол, представляя какой грандиозный скандал он устроит хозяину таверны. Невиданное дело, чтобы бандиты нападали на постояльцев средь бела дня.
Мечей у нападавших не было – ножи да кастеты, которые легко спрятать. Но и отпор им никто не дал – если у кого и имелось оружие, оно осталось наверху, в номере.
Четверо грабителей сразу побежали наверх, остальные внизу обшаривали постояльцев, сгребали монеты со стола картежников. Женщина за стойкой бара все также отрешенно смотрела перед собой – пока один из налетчиков не ударил ее кастетом по голове; она безвольно упала, зацепив несколько бокалов и бутылок. На полу кровь ее смешалась с вишневой наливкой.
Ральф с трудом заставил себя лежать спокойно, пока какой-то негодяй знакомился с содержимым его карманов. Потом его грубо пнули в бок, и вот этого Ральф уже не стерпел. Он вскочил на ноги, вне себя от гнева и досады, но бандит перед ним лишь рассмеялся и сказал знакомым хриплым голосом:
– Какой ты вспыльчивый, высокородный…
– Я тебя убью, – прошипел Ральф. – Найду и убью. Если только тебя раньше не повесят.
– Если я тебя не пришью раньше… – шепнул Кронт ему на ухо и с ухмылкой сдернул с руки аристократа золотой перстень с печаткой – гербом клана.
Ральф смотрел, как бандит вертит семейную реликвию в пальцах и боролся с желанием сцепиться с ним прямо сейчас. Без кольца он не посмел бы ни ехать дальше, ни вернуться домой – представив себе насмешки и презрение родственников, Ральф понял, что лучше будет прозябать в Авендане, пока не удастся вернуть свое.
– Послушай, – тихо сказал он, – мне эта вещь нужна…
Его оборвал тонкий пронзительный крик. Женщина, лежавшая на полу у стойки пришла в себя, дотронулась руками до головы… Теперь она смотрела на свои окровавленные пальцы и визжала на одной ноте.
– Дерьмо! Заткните ее! – заорал Кронт.
Один из головорезов схватил женщину за плечи и ударил с размаху об стойку бара.
Она продолжала кричать – громко, отчаянно.
– Просто прибей ее, идиот!
Мелькнуло светлое лезвие ножа. Короткий удар – и тело рухнуло на пол.
– Так о чем мы говорили, высокородный?.. – Кронт снова повернулся к Ральфу.
– Мне нужно мое кольцо. Я достану денег и заплачу тебе за него, слышишь?
Бандит глубоко втянул носом воздух и произнес еле слышно:
– Пытаешься выглядеть храбрым, высокородный. Но я-то чую, от тебя пахнет страхом… Прямо несет.
– Ну да, а ты розами благоухаешь…
– Хе, это запах могилы, приятель. Твоей… Лучше приляг, не нарывайся.
Он потрепал Ральфа по плечу и отошел. Ральф опустился на пол, рисуя в воображении картины долгих мучений, которыми негодяи заплатят за унижение.
Обыск тем временем подходил к концу. Сверху спустились громилы, осматривавшие номера. Лающий голос поторапливал бандитов и они, один за другим, выходили из таверны, теряясь в струях дождя. Наконец за последним из налетчиков закрылась дверь.
На несколько секунд в зале повисла гробовая тишина, а потом все громко и одновременно стали возмущаться. У одной дамы началась истерика. Из бара достали бутылки со спиртным, стараясь не обращать внимания на труп жещины у стойки.
Несмотря на всеобщий шок и панику, скоро послали за хозяином заведения и отрядом милиции. Торговцы, придя в себя, начали составлять список похищенного: в основном это были деньги картежников. Подоспел офицер местного ополчения – и его тут же окружила толпа сокрушающихся постояльцев, рядом причитал хозяин таверны, низенький старикашка, он без конца повторял, что у него нет денег на возмещение убытков.
Ральф, поговорив с офицером, поднялся наверх. В его двухкомнатном номере все было перевернуто вверх дном, исчезли все дорожные деньги и шкатулка с драгоценными запонками. Потери эти его не волновали – любой ростовщик с удовольствием дал бы любую сумму в долг представителю клана Коэн. Гораздо хуже было осознание того, что кто-то рылся своими мерзкими ручищами в его личных вещах. Ральф
