желто-красным. Хмурым был этот непогожий день, суровыми казались подернутые дымкой дали, но все же чувствовалось здесь приволье, не то, что в каменном лабиринте города. От туннеля начиналась дорога, заросшая травой и кустарником, едва заметная среди полей.
– Что будем делать? – спросил Ральф. – Отряд наверняка поехал по дороге.
– Угу, – хмыкнул Кронт. – Здесь их следы уже исчезли, ясен пень, но в лесу могли остаться. Ветки сломанные, кострища… Пойдем, посмотрим.
Кронт сладко зевнул, потянулся и отправился к лесу по старой дороге. Ральф поплелся за ним, думая, как здорово было бы сейчас принять теплую ванну.
От ходьбы стало теплее, да и долина уже не казалась такой мрачной. Миновав пожухлые поля, изгнанники углубились в прозрачный осенний лес. Ветер срывал с березок и осин огненные листья и ронял на землю, где они постепенно чернели, будто отгорая. По краям дороги росли грибы – огромные сыроежки, яркие мухоморы и белесые поганки на тонких ножках. Пахло лесной сыростью и прелой листвой.
– Ты из пращи стрелять умеешь? – спросил Кронт, не замедляя шага.
– Да.
– Подстрелишь нам утку?
– Не знаю. Но лучше зайца. У него шкурка. Теплая…
Кронт захохотал:
– Соскучился по теплу и уюту, высокородный? Эдак нам придется друг друга сожрать…
– Что за бред! Добуду я тебе еды, не волнуйся! Можно и лук сделать. Правда, нет наконечников для стрел, разве что закалить дерево на огне… Или силки поставим.
Не переживай, мной тебе давиться не придется.
– Да я спокоен, как шестидневный труп. Хотя и не пойму, с какого перепою я поперся в эту дерьмовую долину с тобой!
– Ты бы предпочел болтаться на виселице?
– О, так ты, значит, меня от смерти спас! Спасибо, благодетель!
Кронт с досадой пнул особо крупный мухомор: гриб шмякнулся на обочину и распался трухой, ударившись о череп лося.. Кость ярко белела среди жухлых листьев, пустые глазницы смотрели на север.
– Знак для путников… – Кронт поддел череп носком сапога. – Кто-то хотел отметить это место.
– Но зачем?
Кронт пожал плечами, внимательно разглядывая северный лес. Там березняк редел и начинался густой ельник, за которым уже ничего невозможно было рассмотреть.
– На елки указывает. Только что там?.. – вслух размышлял Кронт.
– Вон пригорок… – Ральф свернул в лес, к небольшому пригорку, намереваясь осмотреться сверху.
Он и сам не понял, в какой момент под ногами исчезла земля. Черные листья упали вниз, увлекая его за собой, в темную сырую бездну. Ральф упал на живот, да так, что от удара выбило дыхание. Несколько страшных мгновений корчился, пытаясь вдохнуть, и когда это удалось, долго втягивал ноздрями сырой воздух, напоенный горьким запахом прелых листьев.
Отдышавшись, Ральф встал и взглянул наверх. Крохотный лоскуток серого неба перечеркивали узловатые корни, торчавшие из земляных стенок ямы.
– Кронт? Эй, Кронт? – позвал Ральф и тут же вздрогнул. Будто не он кричит, а кто-то другой, хрипло и глухо, из-под земли.
Осенний лист не удержался на краю и спланировал вниз. Струйки песка с шорохом оползали на дно ямы. Ральф почувствовал себя абсолютно беззащитным, будто смотрят на него из укрытия внимательные глаза, выбирая момент для нападения.
– Кронт! Кронт! Будь ты проклят!! Кронт!
– Здесь я, здесь, не волнуйся, – послышался спокойный и чуть насмешливый голос Кронта. – Хм, должен ли я тебя спасти? А, высокородный?
Кровь колотилась в висках, повторяя равнодушные слова грабителя. Сквозь шелест и шорох прорвался странный нечеловеческий смешок. Казалось, отверстие наверху сужается, как стягиваются края заживающей раны. Чужим, отчаянным голосом Ральф закричал:
– Брось мне веревку! Слышишь? Брось мне веревку!
– Да ладно, ладно, что ты визжишь, как монашка на оргии…
Веревка поначалу запуталась в корнях, но со второго раза Ральф сумел поймать кончик. Он торопливо поднялся наверх, ободрав руки до крови о жесткие волокна.
Некоторое время просто стоял, наслаждаясь светом и простором, пытаясь унять дрожь.
– Видать, череп-то обозначал эту ямку, – сказал Кронт, швыряя сосновую шишку вниз. – А ты и провалился… Осторожней надо быть. Долина – это тебе не бордель…
– Наверно, весь лес в таких западнях.
– Ну, если б я ставил ловушки – я б ставил на дороге, – ухмыльнулся Кронт.
– Угу, ты и колья бы повтыкал, чтоб уж наверняка… – пробормотал Ральф, обтирая кровь с ладоней батистовым носовым платком.
Дорога, пятляя, уводила все глубже в лес. Горизонт исчез за стеной древесных стволов, небо едва проглядывало между игольчатыми ветвями сосен. Под ногами пружинила хвойная подстилка, малина, разросшаяся по краям дороги, норовила хлестнуть колючками.
Когда время подошло к полудню, решили сделать привал. Расщепив ножом ствол можжевельника, настрогали сухой смолистой древесины, которая вспыхнула от первой же искры. Вскоре тщательно питаемый огонь накинулся и на мокрый хворост. Едкий дым стлался по земле, предвещая непогоду, но изгнанники возились с костром, не обращая внимания на заслезившиеся глаза. В такой промозглый денек прежде всего хотелось согреться.
– Могли бы и побольше хлеба дать, – проворчал Кронт, отправляя в рот последний кусок. – Небось надеются, что мы здесь скоро сдохнем…
– Пусть надеются, – мрачно отозвался Ральф. – Съестное в лесу всегда найдется.
– Угу, ягоды, грибы, коренья. Волки, медведи… – Кронт чуть не поперхнулся, поскольку стоило ему заговорить о медведях, как в малиннике послышался подозрительный треск.
– Что за… – начал Ральф, но тут же умолк.
Сквозь колючие заросли шумно продирался какой-то зверь. Кронт отошел подальше и достал нож, Ральф вытащил из костра длинную жердь, которая, правда, больше дымила, чем горела.
В кустах мелькнуло что-то грязно-белое, потом ветки малины раздвинулись и на изгнанников посмотрела любопытная козлиная морда. Кончик левого рога был обломлен, шерсть свисала клочьями, но темные выпуклые глаза казались удивительно умными. Козел внимательно оглядел путников, вздохнул, обнаружив, что всю еду они уже съели, и снова скрылся в зарослях.
Изгнанники ошеломленно стояли у костра – один с ножом, другой с дымящейся палкой.
Кронт опомнился первым:
– Это же мясо! – с досадой прошипел он, бросаясь вслед за козлом.
Ральф подхватил вещи и тоже углубился в малинник. Колючие ветки упрямо цеплялись за одежду, впереди слышалось издевательское блеяние. Кронт с проклятиями пробирался через заросли, козел мелькал то тут, то там, но близко не подпускал.
Кусты малины сменились порослью молодых осинок, а еще далее обнаружилась полянка.
На открытом месте козел остановился, задумчиво ковыряя передним копытцем жухлую траву.
– Ну, иди ко мне, хороший мой, – ласково проворковал Кронт, поудобнее перехватывая нож.
– Так уж прям и твой!
Из-за куста шиповника вышел старик в шерстяной накидке, с корзиной из ивовых прутьев, почти до верху наполненной грибами. Он с улыбкой смотрел на козла и говорил:
– Да и не дастся он тебе. Френова сынка, вон, на яблоню загнал, рог пообломал об нее… И волка задерет, хулиган, – в голосе старика звучала неподдельная нежность, но скоро он посерьезнел и внимательно окинул взглядом изгнанников. – Вы-то не здешние. Из города, что ль? Из Авендана?
– Оттуда, – настороженно ответил Кронт.
– Да-а… Таки дела… – протянул старик. – Десятилетиями не было и весточки из города, а в нынешнем
