медленно произнес он.
Рыцарь отскочил, воя от боли. Его латные рукавицы раскалились докрасна буквально в мгновение. Стражников с секирами отшвырнуло от кресла волной жаркого воздуха.
– Что за?! – вскричал Краб и тут же осекся.
Кронт, упиваясь своей властью, предвкушая скорую месть, встал с кресла. Оно сразу же загорелось.
– Горите, ублюдки! – прошипел наемник. – Сдохните же наконец!
Красный пульсирующий туман окутал главный зал подземного жилища. Меченые бежали, опрокидывая столы и стулья, сбивая жаровни. Только Краб, как завороженный, смотрел на наемника.
– Наконец-то ты пришел, – прошептал он. – Огонь.
Кронт взглянул на него и увидел в глазах меченого отражение собственного безумия.
Он усмехнулся и протянул бедняге руку:
– Да, огонь. Иди сюда.
Наемник мстительно усмехнулся: он не знал почему, но видел, что меченый не может противится. Краб с безумной улыбкой на лице шел навстречу своей смерти, и сознание абсолютной власти над ним наполняло сознание Кронта мрачной радостью.
Черная рука меченого задрожала, корка покрывавшая ее начала плавиться. Тягучие темные капли падали на пол, обнажая ярко-красную плоть. Краб втянул воздух сквозь зубы и рывком оказался рядом с наемником. Окровавленные пальцы коснулись руки Кронта, осколки вернонова зеркала впились в обнаженную плоть. В тот же момент тело меченого оказалось обьято огнем. Краб вскрикнул – от радости или от боли – и осел на пол бесформенным комком, покрытым горящей алой мантией. Меченые кинулись к своему вожаку, и тут же отпрянули: останки растекались ярко-синей жидкостью. Как-то заверещал. Люди кинулись к выходам. Кронт посмотрел на них изподлобья и пробормотал:
– Бегите, бегите, вам все равно не уйти.
Он поднял ладони к лицу. В сверкающих осколках отражалось пламя. Наемник легонько подул, выпуская из легких сотни кроваво-крылых бабочек. От прикосновения их крыльев загорались портьеры, плавился металл, мгновенно обугливалась плоть. В первую очередь они касались тех, кто находился ближе к дверям. Толпа кинулась в противоположном направлении, сметая все на своем пути.
Один из меченых наступил в лужу синей жидкости и с криком стал таять. Он сам превращался в воду – сначала ноги, потом торс, руки, голова. Меченые остановились. Они смотрели, как умирает их приятель, не в силах пошевельнуться.
А когда он исчез, к луже добровольно, покорно подошел другой.
– Что вы делаете? – Ральф растолкал меченых. – Это же безумие!
Так оно и было, но противиться этому жители подземелья не могли. Бабочки Кронта гнали их к ярко- синей воде, как овец.
– Да, ребята, – кричал наемник, – пришел ваш черед выбирать: вода или огонь!
– Прекрати это! Счас же! – Тряпичник решительно вышел вперед.
Его многочисленные одеяния сильно обгорели, а через все лицо шел страшный ожог.
– Прекратить? – задумчиво переспросил Кронт. – С чего бы это? Я не желаю прекращать. Я желаю увидеть, как вы все сдохните!
Тряпичник молча кинулся к луже, оттолкнул столпившихся у нее меченых и, упав на колени, начал быстро втягивать в себя синюю жидкость.
– Что ты делаешь?! – завопил Кронт.
На миг он потерял контроль над бабочками и выходы из зала оказались свободны.
Некоторые из меченых заторопились спастись, но остальные, удивленные тем, что их больше не жалит жгучее пламя, остались на местах.
Тряпичник выпил все до капли. Когда он, шатаясь, поднялся с колен, Кронт увидел, что у него нет губ и части подбородка.
– Ну, и чего ты добился? – холодно спросил он.
Улыбнуться Тряпичник уже не мог, но в словах его наенмик ясно почувствовал насмешку:
– Спас несколько десятков несчастных идиотов…
В горле бедняги заклокотало и он отчаянно бросился к туннелю, что вел к озеру дождевых.
– Не уйдешь!
Все бабочки, рассеивая искры, рванулись наперерез.
– Кронт! – Ральф, неведомо как очутившийся рядом, схватил его за локоть. – Прекрати это, я прошу тебя.
– Не бойся, высокородный, тебя не заденет.
– Ты не понимаешь, если вода разъест его здесь, в зале, все меченые умрут.
Наемник рассмеялся:
– Этого-то я и хочу!
– Что же они тебе такого сделали?
– Мне? Вроде, ничего. Но мне нравится смотреть, как они дохнут.
– Ты болен, Кронт, все из-за этой проклятой луны. Отпусти его. Хотя бы только его. Ради меня. Пожалуйста. Ты ведь мне доверяешь. Дай ему пройти.
Кронт пристально посмотрел на Ральфа. Он ничего не ответил, но бабочки вдруг пепельными хлопьями осыпались на пол. Наемник не оборачивался, но знал, что тяжелые шаги, это шаги Тряпичника, который нес в себе смерть. Как совсем недавно нес он сам. Только Тряпичник нес ее подальше от тех, кому она могла навредить.
Тут наемник понял, что дар Луны Убийц покинул его.
– Раз!
Наемник не успел даже обернуться, когда меченых накинули на него сзади сеть. Он зарычал, как пойманный зверь – вернулась злость, теперь уже его личная злось, не поддерживаемая кровавым светом луны. Его схватили за руки и за ноги, попытались повалить. Он не стал противиться, упал, сделал вид, что сдается. А потом призвал свое пламя и своих мертвецов.
Меченые заверещали, хотя и продолжали крепко держать его.
– Ральф! – отчаянно кричала женщина. – Ну сделай же, сделай же что-нибудь! Он убьет нас всех! Помоги!
'Хрена лысого он вам поможет', – подумал Кронт, и тут услышал тихий, усталый голос Ральфа:
– Руки. Отрубите ему руки.
Он взвыл, рванулся вверх, резал осколками вернонова зеркала сеть и чьи-то тела.
Потом его словно обожгло болью. Меченые отпрянули, и Кронт встал, размахивая руками – два веера кровавых брызг заставили его поверить, что приказ Ральфа был выполнен. Он чувствовал пальцы и ладони, но глаза оказались правдивее. Из культей хлестала кровь, заливая лежавшие на полу два куска плоти. Кронт тупо уставился на них, пробормотал 'ну что же ты, Ральф', и упал без сознания.
Ральф сидел у железной клетки, куда меченые поместили Кронта. Его тошнило.
Наемник без сознания лежал в углу, и Ральф ждал и страшился того момента когда тот очнется.
Когда наконец человек в клетке зашевелился, двое меченых, прибиравших зал, подошли было посмотреть. Ральф, пожалуй слишком шумно и слишком грубо прогнал их, обернулся, стараясь не смотреть пленнику в глаза и скороговоркой хрипло зашептал:
– Кронт… я… мне очень жаль. Правда. Но ты был безумен, а они… могли пострадать. Мне нужно было выбирать – они все или ты. Твои руки… Я знаю, такое нельзя простить. Ты, конечно, хочешь меня убить, я понимаю это. Я чувствую себя виноватым… правда…
Наемник долго молчал, так что Ральф все-таки был вынужден посмотреть на него. Он встретился взглядом с наемником и медленно отвел глаза.
– Я бы предпочел чувствовать себя виноватым и быть в кругу друзей, – медленно проговорил Кронт, – чем чувствовать себя преданным и быть в одиночестве.
– Ты не один.
Кронт только покачал головой:
– Наверное, это справедливо, высокородный.
