прислал господин Минк, – дрожащими руками Катце быстро положил бумаги на край стола. Он невольно бросил робкий оценивающий взгляд на Руби, потом – горький – на Рауля.
'Значит все дело не в Юпитер… Не в запретах и законах… Все дело во мне. Во мне…' Дальше мысли становились бессвязными, в ушах стоял звон, кабинет перед глазами поплыл. Монгрел уцепился рукой за край столешницы, чтобы устоять на ногах.
Блонди с непонятной улыбкой наблюдал за душевными терзаниями монгрела. 'Вовремя, да уж…' Рауль не мог описать словами свои чувства, возникшие, когда дверь его кабинета распахнулась, и то, что на её пороге стоял именно Катце, а не кто либо ещё, было почти бальзамом на мгновенно сжавшееся сердце. Естественно, что блонди не отказал себе в удовольствии поиграть. Это было более чем волнующе! Смотреть в глаза монгрелу, лаская в этот момент другого. Эму понравилось. Очень. Только вот Катце – нет. Ему было больно, намного сильнее, чем в самый первый день эксперимента, сильнее, чем когда Эм отправил его в бордель.
– Хорошо, – кивнул Рауль, глядя на документы, – я ими займусь.
Советник медленно поднялся со стола, на котором сидел и прошёл к столику с вином.
– Эльвио Стоун, что за вид? – холодно произнёс он. – Что с вашей формой?
– Виноват, господин Эм, – пробормотал рубин, побледнев.
– Немедленно извольте привести себя в порядок! И если можно, не здесь, – блонди почти презрительно посмотрел на несчастного мальчика.
– Разрешите идти, Советник? – не смотря на слова блонди, он достойно держался.
– Разрешаю… Идите…
Проследив взглядом практически вылетевшего за дверь рубина, Рауль вернулся к столу и стал медленно перебирать принесённые монгрелом бумаги.
– Ты хочешь этого мальчика, Катце? – даже не смотря в его сторону.
Катце смотрел на Рауля так, будто видел его впервые – в некотором роде так оно и было. От этого зрелища дилера почти тошнило.
– Хотеть всех и каждого – это ваша привилегия, – поморщился Катце, ощущая почти неукротимую злобу, которая вытесняла из его души шок. Монгрел старался держаться холодно, но тихий голос совершенно не вязался с его деловым тоном: – Подписывайте бумаги, я не задержусь здесь дольше положенного на это времени.
На самом деле, Катце сейчас просто захотелось очень сильно ударить Рауля – открытой ладонью по лицу – словно провинившегося любовника. 'Все дело не в Юпитер… Все дело не в Юпитер…' – в голове словно звучало настойчивое тиканье – оно медленно и верно доводило монгрела до грани, за которой начинался беспредел, за которой Катце был равен с Раулем в праве на гнев.
– Неужели? – пугающий злой взгляд обратился на дилера. – Значит это в моей привилегии. Как мило с вашей стороны напомнить Мне О Моих Правах.
Блонди, отодвинув бумаги, тягуче-медленным движением поднялся из кресла и неспешно обошёл стол, будто давая монгрелу возможность убежать и спастись от неминуемого гнева Советника. Остановившись прямо напротив Катце, он пристально посмотрел ему в глаза.
– Ревнуешь? – вдруг презрительно усмехнулся он. – Это не самое лучшее чувство по отношению ко мне, помни об этом… Но, теперь ты хотя бы знаешь что это такое, что тоже неплохо… – возможно это был намёк на прошлую интрижку дилера, а может простая констатация факта.
– Ревную? Я? – Катце смерил Рауля брезгливым взглядом. Он так хотел разозлить блонди, что на все остальное ему стало наплевать. Где-то в глубине сознания зародилось странное и незнакомое ощущение – полной потери контроля. Остановиться уже было практически невозможно. – Не обольщайся, Рауль. Я стонал под тобой только потому, что ты этого очень хотел. Еще неизвестно, кто с кем играл. – Усмешка слишком зла, чтобы не раздражать: – Да мне плевать по большому счету, с кем ты спишь, только обидно, что ты не способен вызывать к себе ничего, кроме страха и жалости. Этот твой Стоун искренен с тобой? – Монгрел выплюнул этот вопрос так, словно залепил блонди пощечину. – Или он тоже позволяет трахать себя только потому, что ты выше его по положению?
'Катце, Катце…столько времени провести рядом с элитой и так и не научиться владеть собственными чувствами и эмоциями…даже внешне', – блонди усмехнулся, глядя на взбешённого – иначе никак нельзя было сказать – монгрела. 'Хотя лжёт уже сносно, – вынужденное признание, – я почти поверил…' – Плевать по большему счёту… – нарочито задумчиво повторил Рауль. – Так значит всё-таки не совсем всё равно, – возвращенная презрительная усмешка. – Глупо, Катце. Неужели ничего? – притворно интересуясь, спросил Эм. – У тебя, если мне не изменяет память, я вызывал немного другие чувства.
Эм придвинулся ближе, почти вплотную прижав монгрела к своему столу за его спиной, не давая возможности сбежать. Рука блонди почти нежно легла на талию дилера.
– Искренен ли Стоун? Интересный вопрос… Полагаю, что одна часть его тела, – рука с талии недвусмысленно переместилась между ног монгрела, – не может лгать.
Хотя, тебя это, конечно, не касается, – вежливая улыбка, – ты при всём желании не можешь дать мне того, что есть у него…
Катце побледнел. Слушая слова Рауля, он ощущал, что медленно сходит с ума. Да, блонди был прав – во всем прав: и в том, что ему не плевать, и в том, что чувства к этому холодному и ледяному созданию у него – Катце были, и даже в том, что он действительно не сможет превзойти Стоуна ни в чем. Осознание собственной ничтожности резануло по сердцу такой яростью, что монгрел и сам не понял, в какой момент разозлился настолько, что замахнулся, в попытке ударить Рауля по лицу.
Этого блонди не ожидал – того, что Катце может поднять на него руку, что вообще способен на такой жест. Просто монгрел в очередной раз не сдержал свои чувства в оболочке сознания, позволив им вырваться наружу вот в такой, опасной для его жизни, форме. Только осознание этого и позволило блонди не убить монгрела тут же.
Советник перехватил запястье дилера в считанных сантиметрах от своей щеки.
Пожалуй, выражение лица Рауля в тот момент на самом деле показывало внешнюю ярость, ту, на которую только способны дети Юпитер – губы были сжаты в тонкую линию, тонкие брови сошлись на переносице, взглядом, пожалуй, можно было и убить.
Пальцы Эма сжались – послышался хруст костей – монгрелу крупно повезёт, если он вообще останется с рукой.
– И что это было, позвольте поинтересоваться? – безупречно спокойный голос Эма казался чем-то нереальным.
– Аа-а!
Катце инстинктивно схватился свободной рукой за запястье, пытаясь разжать пальцы Рауля, но это было все равно, что сдвинуть с места груз весом в несколько тонн.
Боль – она затопила все, даже чувства, даже мысли, она отрезвила слишком резко, для того, чтобы всерьез испугаться. Сквозь шум в ушах Катце расслышал вопрос Рауля.
– Пусти… Хватит, – тяжело дыша сквозь зубы, Катце едва не терял сознание от боли. Он вдруг отчетливо понял, что рука сломана. На висках выступил холодный пот, тело охватил озноб, лицо стало бледное, как лист бумаги. Зажмурившись, монгрел даже не ощущал, как по щекам скользят слезы.
Рауль другого и не ожидал, так же, как и ответа на свой вопрос.
– Мальчишка, – презрительно проговорил он. – Следи за собой, – тихо, через существенную паузу. – В следующий раз последствия будут серьёзнее, – уже почти сожалея.
Как-то странно посмотрев на Катце, блонди выпустил его руку, дав возможность немедленно прижать к себе пострадавшую конечность, и тут же связался через компьютер с медицинским блоком:
– Зайдите ко мне.
Вернувшись за рабочий стол, и не смотря на монгрела, он быстро разобрал и подписал документы Ясона.
– Я так уж и быть, отнесу их Ясону, ну а за вами сейчас придут.
Словно в подтверждение слов, в дверь постучали. Вошедший человек был похож на фурнитура, но только в белом костюме. Поприветствовав Эма, он почтительно замер в ожидании указаний.
Казалось, нахождение в кабинете Советника монгрела, а так же его состояние, медицинского работника нисколько не удивило.
