принципе. Этот факт проверен был мною многократно.
Мы вышли покурить. Из всех присутствующих курящими оказались только мы с французом. Мне очень хотелось лично пообщаться с ним, обратить на себя внимание...
– Знаете, – как можно кокетливее начала я, – а ведь у меня есть опыт общения с французами.
– В самом деле? – изобразил удивление Жерар.
(Наверное, из вежливости.)
Останавливаться было поздно, и меня понесло:
– Да, еще в школе. Мне было пятнадцать, а ему – восемнадцать. Он жил в Париже, и на день рождения родители подарили ему тур по Европе. Нас познакомила соседка, старейший преподаватель МГИМО. Она дружила с его родителями и потому поселила юношу у себя. Понимаете, в то время в гостиницу устроиться было не столько дорого, сколько хлопотно... Водить его по Москве у нее не было времени, и она попросила меня. Уж как я обрадовалась! Мы же тогда с ума сходили от всего французского: кино, эстрады, литературы, наконец...
Жерар, довольный, закивал.
– Я повела Жан-Пьера гулять по Центру, поначалу даже не представляя, о чем смогу рассказать. Его интересовало буквально все. Мы останавливались через каждые десять шагов – он жаждал услышать историю каждого здания! К счастью, на многих памятниках архитектуры висели мемориальные доски, и я, бегло прочитав пояснения, могла излагать ему все, да еще и в красках. Я и сама не подозревала, что так много знала о Москве!
Жерар зацокал языком и с недоверчивой улыбкой покачал головой.
– Да-да! К примеру, остановились мы напротив Большого театра. Жан-Пьер заинтересовался гербом на фасаде. Ну, тут уж я разошлась! Ведь в школе мы разучивали государственную атрибутику буквально как букварную истину! Так вот я ему и выдала: и про колосья пшеницы, и про лучи восходящего солнца, и про пятнадцать республик, выложенных ровными стопочками ленточек, и про фразу, венчающую всю эту красоту: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Он попросил произнести это еще раз, помедленнее, и, вникнув, спросил с уважением:
– Кто это сказал?
– Карл Маркс, – бодро отчеканила я и, развернувшись на 180 градусов, провозгласила: – Вот, кстати, и он!
Жан-Пьер с любопытством обернулся и, проследив за направлением моей руки, уперся глазами в каменную фигуру Маркса работы скульптора Льва Кербеля.
Жерар расхохотался. Все-таки он понимал наш юмор. Это меня еще больше расположило к нему.
– И как развивался ваш роман? – заинтересованно спросил он.
– Какой роман? – смутилась я. – Мама меня так строго воспитывала, что даже на предложение зайти в кафе я гордо отвечала отказом, словно это угрожало моей... – хотела сказать «невинности», но постеснялась, – ...репутации. Такие, знаете ли, предрассудки.
– Почему? – приподнял бровь Жерар. – Это что-то запрещенное, крими... э-э-э... генное? Или он вам не понравился?
– Нет, он был вполне симпатичным, хотя... – я сделала паузу, размышляя, сто2ит ли продолжать. В смысле, не слишком ли много я лишнего болтаю, – ...хотя под конец дня я в нем разочаровалась.
– Вот как? Так скоро? Чем же он вас огорчил?
– Не знаю, поймете ли вы меня, Жерар.
В ходе нашей прогулки постепенно выяснилось, что он не только песен Мирей Матье и Джо Дассена не слышал, но даже Дюма не читал! Представляете?
Похоже, он не понимал.
– У нас, например, даже самые неблагополучные подростки успели пропустить через себя романтику мушкетеров, а он и слыхом не слыхивал о таком великом писателе! Француз называется, – фыркнула я, подведя черту.
На площадку просунулась Анькина любопытная мордочка:
– Господа, вы не накурились? Прошу на пироги.
Ах, ну как не вовремя! Только-только мы разговорились...
– Мы еще пообщаемся, – шепнул Жерар и тронул меня за руку.
Остаток вечера, как мне показалось, он украдкой, но с интересом поглядывал на меня. Значит, зацепила!
– Галюсик, не поможешь? – раздался сладкий голосок. Я вскочила и ринулась на кухню.
– А? Что?
– Ничего-ничего, – зашептала заговорщицки Мадам, – мне просто надо было тебя как-то вызвать. Ну как он тебе, понравился? Долго же вы курили, все тетки прямо обозлились. Кажется, он на тебя запал. Не отрицай, я вижу, со стороны виднее. Давай не упускай! Классный мужик! Очень эротичный, между прочим...
Зачем она все это мне нашептывала, я никак в толк взять не могла. Но все ее слова отчего-то падали явно на благодатную почву. Вдохновленная, я вышла в прихожую и увидела, что Жерар подает пальто Аньке. Не раздумывая, я тоже спешно принялась одеваться. Сто2ит только зазеваться, как прямо из-под носа мужика уводят!
Вместе, втроем, мы вышли на улицу.
Накрапывал дождик. Жерар открыл огромный черный зонт, и мы как пташки прильнули к нему с обеих сторон. Такое положение сделало допустимым возможность болтать на любые темы, не рискуя выглядеть при этом более легкомысленными, чем мы были на самом деле. Но очень быстро инициативу перехватила Анька. Она начала открыто атаковать его каверзными вопросами, и он принял вызов.
Мгновение – и я упустила его внимание к себе... Спустились в метро. Всю дорогу я мучительно прикидывала, как бы о себе напомнить. Доехав до своей станции и не дождавшись никакого движения со стороны обнадежившего меня мужчины, предприняла последнюю попытку. Я предложила встретиться еще раз. Нам всем. Троим.
К чему всем? Иначе вышло бы невежливо.
Они оба закивали так согласно, словно сговорились заранее.
Прошло несколько дней.
Ни привета, ни ответа.
Во вторник я сама набрала Анькин номер телефона. Поболтали чуток. Она мне о работе своей рассказала, о том, как гениально состряпала на днях интервью из совершенно неудобоваримого материала. Это она умеет, я знаю. Но меня-то интересовало совсем другое. Точнее, другой! Не выдержав, я спросила:
– Анют, а тебе никто не звонил?
– Кого ты имеешь в виду?
Ох и ловко же она умеет прикидываться!
– Колька тут заходил, бывший мой однокашник...
И еще на десять минут – рассказ о визите какого-то Кольки.
– Ну все, а больше никто не появлялся? – совсем уж нетерпеливо перебила ее я.
– Да кто ж тебя так интересует?
Вот хитрюга!
– Жерар, – выдавила я. – Мы ведь вроде хотели собраться вместе, помнишь? Так вот я подумала: может, он звонил тебе?
– Да нет, что ты, канул, я и забыла о нем!
Врет, определенно врет. Так кадрила его, так охмуряла...
Я бы, например, никогда не рискнула в лоб спросить малознакомого человека, каких женщин он предпочитает и «что делать бедным девушкам при наличии красоты, ума и длинных ног, но – при отсутствии умеющих все это ценить мужчин?»
Поучиться мне у нее, что ли? А то так и буду плестись на хвосте у удачи...
Конечно, шансов у Аньки больше, чем у меня. И моложе она, и стройнее, худее, зато у меня грудь
