Задавать мужчине вопросы — искусство. Мужчины легко раздражаются и обижаются, а иногда становятся подозрительными. Инстинктивно они знают, что вопросы им задают не для того, чтобы получить ответы (большинство женщин ответы и так знает), но чтобы заставить их сказать что-то, чего они добровольно говорить не желают. Как опытный психолог, вы должны быть осторожны. Каждый раз, задавая вопрос, вы должны быть уверены, что выглядите и звучите совершенно невинно, будто ничего особенного не имеете в виду. Знаете, о чем я. Глаза ваши должны говорить — «Это не каверзный вопрос, если ты думаешь, что вопрос каверзный, ты не думай — вопрос самый обыкновенный». Нужно также следить за употреблением слов, и проделать предварительную работу, заставив его думать в определенном направлении. Мужчины — существа простые, и слово «простой» звучит для них музыкой. Нужно произносить слово «простой» как можно чаще. Помимо этого, в глубине души каждый мужчина, который чего-то стоит, уверен, что все женщины дуры. В этом мнении мужчину следует периодически поддерживать, обнадеживая. Часто слышишь, как мужчины говорят о той или иной женщине, что она очень умная, но они говорят тоже самое о некоторых породах собак. Самое лучшее поэтому — создавать впечатление, что вы слегка растерянны. И произносить слово «просто».
Он лежит на спине, и я лежу на спине, рядом, и я уставилась в потолок, и я говорю — «Можно задать тебе простой вопрос?»
Он моментально говорит — «Конечно».
Я говорю — «Зачем ты все это делаешь?»
«Что именно?»
«Все это. Расследование, охраняешь меня, все это».
«Это моя работа».
«Глупости».
Он думает, а потом говорит — «Я просто искал случая, чтобы заняться с тобой сексом».
То есть, он пытается меня сбить с толку. Что ж. Я угождаю ему, делая вид, что трюк сработал. Я говорю — «Ну вот, мы занимались только что сексом. А теперь что нам делать и куда идти?»
Он говорит — «На твое усмотрение. Хорошо бы пойти прямо к алтарю».
Я чуть не икнула. Вот же скотина. Либо он очень прозорливый, что сомнительно, либо он действительно имеет это в виду. Я говорю — «Как, прости?»
А он говорит — «Я действительно тебя люблю». Просто так — взял и сказал.
Я уверена, что слышала все правильно, но на всякий случай говорю — «Действительно что?»
«Люблю тебя». Он таращится на потолок. Я тоже. На потолке ничего не нарисовано и не написано.
Я говорю — «Да ладно тебе».
Теперь я сама желаю, чтобы меня обнадежили. А также чтобы мне польстили. Я хочу, чтобы он сказал, какая я красивая. Я не очень красивая, но ведь и не уродина, в конце концов. У меня много красивых черт. И даже прекрасные есть.
Он говорит — «Хмм». Как, вроде, он не очень согласен с тем, что я красивая, но не видит, как это положение можно опровергнуть. Подлец. Мужчины бывают так жестоки.
Я говорю — «Я на мели. Денег нет».
Он говорит — «Да, я знаю».
Это, кстати говоря, очень даже мне льстит, поскольку теперь ясно, что он за мной не из-за денег увязался, которых больше нет. Минутку! Он не упомянул ли только что алтарь? Некоторые вещи медленно доходят, однако.
Прежде, чем я успеваю опомниться, оказывается, что мы поменяли тему и обсуждаем некоторые мои нелицеприятные привычки. Речь о любви к подслушиванию. Оказывается, ему не нравится. После чего он вдруг мне говорит, кто он такой на самом деле. Я не поняла. Ему приходится дважды повторить, пока до меня доходит. С ума сойти. Невозможно. Но, очевидно, правда. А только не сходится что-то.
— Можно я задам тебе простой вопрос? — спросила Гвен.
— Не знаю. Попробуй.
— Зачем тебе все это? Зачем ты это делаешь?
— Это моя работа.
— Глупости.
— А что ты хочешь, чтобы я сказал? Ну, хорошо, я просто хотел тебя [непеч.]. Так лучше?
— Это оскорбление.
— Прости.
— Теперь я буду дуться и тихо тебя ненавидеть.
— Десять минут.
— Что?
— Подожди десять минут, а потом дуйся. Я два дня не спал. Мне нужно только чуть-чуть отдохнуть. Когда ты дуешься — это сплошная эротика, и мне не хочется пропустить.
Она закатила глаза.
— И куда же нам теперь? — спросила она.
— На твое усмотрение. В Милан. В Москву. В Рио.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
— Хочешь, чтобы я сделал тебе предложение?
— Пошел [непеч.].
— Я действительно тебя люблю. Такие дела.
На какой-то момент она потеряла дар речи.
— Слушай, — сказала она. — Мне много в этой жизни врали, поверь. Когда мужчина врет женщине, это очень видно.
— Может быть. Но я ведь не совсем обычный мужчина, и вру не совсем обычно. Лицо у меня очень невыразительное, а голос плоский в основном.
— Я тебе не верю.
— Это твое право.
— Мне нужны доказательства.
— Доказательства чего?
— Ты знаешь.
— Не очень.
— Того, что ты только что сказал. Что ты имел в виду, когда сказал, что меня любишь?
— А как ты думаешь?
— Тут что-то другое.
— Ладно. Я просто пытаюсь затащить Гейл в постель. Я тебя использую, чтобы прислониться поплотнее к Гейл.
— Заткнись. Я хочу доказательств.
— Я не могу обещать тебе луну с неба, Гвен. Некоторые вещи — вне моего контроля.
— Мне все равно нужны доказательства.
— Хорошо.
Гвен ждала. Лерой молчал.
— Ну?
— Что ну?
— Я думала ты что-то хочешь сказать, — сказала она раздраженно.
— Правда? Ты так думала?
— Ты сказал, хорошо, я предоставлю тебе доказательства.
— Нет, я этого не говорил.
— Перестань. Откуда ты знаешь про меня… все это? Университет, бойфренды, и все остальное?
Он повернул к ней лицо и подмигнул. Отвернувшись, он снова уставился на потолок.
— Хорошо, откуда ты узнал про мою электронику?
— Ты имеешь в виду — как я узнал о твоей страсти к подслушиванию?
