насаждений, но он не отличит настоящее дерево от пластмассового муляжа с заложенной внутрь тонной взрывчатки… Вы будете участвовать в совещании, мадам… прошу прощения, подполковник Монтроз.
И он сдержал свое слово.
Турбовинтовой самолет военной авиации поднялся в воздух с военно-воздушной базы «Эндрюс» в пять часов утра, имея на борту двух пассажиров, помощника секретаря президента Томаса Кранстона и заместителя директора ФБР Фрэнка Шилдса. Точкой назначения был частный аэродром в Чероки, штат Северная Каролина, расположенный в семи милях к югу от поселка Соколиное гнездо, затерявшегося в горах Грейт-Смоки. Оба пассажира не хотели торопить события в преддверии встречи, до которой оставалось уже меньше двух часов, поэтому разговор велся на отвлеченные темы, но тем не менее определенная информативность в нем присутствовала.
– Ребята, как вам удалось отыскать такое место? – спросил помощник секретаря.
– Одна строительная компания размахнулась, возводя приют для игроков в гольф, позволить себе который могли только самые состоятельные. Но, к несчастью, самые состоятельные, как правило, слишком стары, чтобы переносить высокогорье и трудную дорогу, – усмехнувшись, ответил Шилдс. – Компания разорилась, и мы выкупили поселок за символическую плату.
– По-моему, Конгресс не напрасно беспокоится, обсуждая бюджет вашего ведомства. У вас чертовски крепкая деловая хватка.
– Увидев выгодную сделку, мы не проходим мимо, господин помощник секретаря.
– И на что это похоже?
– Очень уютное и элегантное местечко, и очень уединенное. Мы держим там минимальный штат обслуживающего персонала, который обеспечивает полную безопасность объекта. В былые дни здесь научились играть в гольф многие советские перебежчики.
– Такая игра – один из символов капитализма…
– Большинство агентов КГБ привыкли к ней так же быстро, как и к прожиганию фондов своего ведомства в роскошных вашингтонских ресторанах.
– Да, помню, мне показывали копии этих счетов на баснословные суммы. В былые дни… Где состоится встреча?
– В так называемом владении номер четыре, туда нас доставит гольф-кар. Это с четверть мили вверх по горной дороге.
– Мне не понадобится кислородная маска?
– В вашем возрасте – нет. Вот в моем, возможно, и понадобится.
Все устроились в уютных креслах гостиной роскошного коттеджа, затерявшегося в предгорьях Аппалачей, среди отрогов хребта Грейт-Смоки. Скофилд сидел рядом с женой, Прайс и подполковник Монтроз уселись слева от них. Молодая женщина переоделась в штатское: на ней были темная юбка в складку и белая шелковая блузка. Заместитель директора Шилдс и помощник секретаря Кранстон разместились напротив.
Томас Кранстон оказался мужчиной средних лет, немного полноватым, с лицом, словно высеченным Бернини. Довольно мягкотелый, но с орлиными чертами, он чем-то напоминал университетского профессора, который успел услышать все, но сохранил здравый скептицизм. В его огромных глазах, еще больше увеличенных стеклами очков в роговой оправе, читалось стремление понимать своего собеседника, на конфликт с которым нужно было идти только в случае крайней необходимости.
– Как только ваши друзья перестали на меня кричать, они объяснили мне мои ошибки. Я снова приношу свои извинения.
– Томас, я не настаивала ни на чем…
– Вы не настаивали, зато настаивал
– Меня зовут Лесли Монтроз, и я – подполковник армии Соединенных Штатов, а не
– В любом случае, разведчик из вас получился хреновый, как и из присутствующего здесь мистера Политика. Боже милосердный, у вас были дословные записи этих телефонных звонков, а этот клоун довольствовался
– Позвольте напомнить вам, мистер Скофилд, – по-военному строго промолвила Монтроз, – что помощник секретаря Кранстон является советником президента Соединенных Штатов Америки.
– А вам нравится швыряться упоминанием Соединенных Штатов, не так ли? Не сомневаюсь, что он лишь
– Достаточно, Брэндон! – вскочил с кресла Шилдс.
– Брэй, заткнись, – подался вперед Прайс.
– Милый, ты уже ясно выразил свое мнение, – добавила Антония.
– Хо, не берите в голову, – сказал Кранстон, и его тонкие губы изогнулись в легкой усмешке. – Агент Скофилд имеет полное право злиться на меня. Я не считаю себя всезнайкой, и, как уже было отмечено, мне не приходилось заниматься оперативной работой во враждебном окружении, и я не вправе давать советы тем, у кого есть соответствующий опыт. Моя работа заключается в другом, и, по большому счету, вам от меня особой помощи ждать нечего. И все же кое-какими успехами я могу похвастаться.
– Какими же? – спросил Камерон.
– Я изучил блокнот, который мне дала Лесли – подполковник Монтроз, а затем ввел записи в компьютер и запустил программу текстового процессора, обладающую неисчислимыми возможностями. Мой бывший коллега Фрэнк Шилдс, обладающий значительно большими познаниями в данной области, объяснил, что нужно искать, и поскольку так было проще, я, разумеется, с позволения Лесли, забрал у нее из сейфа блокнот и приступил к работе.
– Подумать только, – язвительно заметил Скофилд. – И что же вам удалось обнаружить?
– Брэндон, прекрати, – устало промолвил Шилдс, усаживаясь в кресло.
– Ничего не могу с собой поделать, Косоглазый. Эта братия приняла решение о моем устранении.
– Мистер Скофилд, когда принималось это вопиющее постановление, мне еще не было и двадцати лет. Ознакомившись с отчетом, я заявляю, что, если бы в то время от меня что-либо зависело, я выступил бы категорически против. Можете принимать мои слова, можете не принимать.
– Должен признать, говорите вы убедительно, – ответил Брэндон. – И я вам верю, хотя и сам не могу понять, почему. Итак, что вам удалось установить?
– Во всех посланиях, полученных подполковником Монтроз от похитителей ее сына, встречаются два выражения. С небольшими вариациями, однако определенный минимум присутствует всегда.
– В таком случае, выражайтесь яснее, – сказал Скофилд.
– С подполковником…
– Том, зовите меня Лесли, – прервала его Монтроз. – Всем присутствующим известно, что мы с вами друзья, и упоминание воинских знаний в настоящий момент действует на нервы. От них ведь веет каким-то холодом, вы не согласны?
– Мы подтвердим под присягой, что ни о чем не слышали, – сказал Прайс, ласково улыбнувшись молодой женщине, и та смущенно улыбнулась в ответ. – Пожалуйста, продолжайте, господин помощник секретаря.
– Ну хорошо, с Лесли похитители ее сына связывались всего семь раз, дважды из Нидерландов – из Вормервеера и Хильверсума, но, как мы полагаем, в действительности речь идет об Амстердаме, а остальные звонки были из Парижа, Каира, Стамбула, и два из Штатов, из Чикаго и из Седжуика, штат Канзас. Такой глобальный разброс был необходим для большего устрашения. Кто эти люди? Откуда они? Все специально делалось для того, чтобы запугать Лесли. Во всех случаях звонившие выкладывали инструкции, которые она должна была выполнить, оказавшись в лагере. Она должна была делать все, что ей прикажут, в противном случае ее мальчика ждала смерть… долгая и мучительная.
– О господи, – пробормотала Антония, сочувственно глядя на Монтроз.
– И что это за выражения? – спросил Шилдс. – Те два выражения, которые вы выявили?
– Первое содержалось во всех инструкциях, полученных Лесли. Все они должны были быть выполнены «с неукоснительной точностью». Вторая фраза была неотъемлемой частью угроз о мерах воздействия.
– Не надо, Том, – вмешалась Лесли. – Речь шла о том, что моего сына замучают до смерти.